Татьяна Мудрая - Моя карманная смерть, или Заповедник вайперов

Мы совместно держим паузу. Так долго, что у меня прямо руки отваливаются.

— У меня вроде как есть время, — наконец говорю я, — на составление завещания и прочие забавы.

— Вы кому отдаете квартиру?

— Дочери.

— Живет с вами?

— Да нет, поссорились слегка и с тех пор почти не общаемся. Она, видите ли, была против анклава и за ваш выход оттуда, а я соответственно за анклав и против выпуска.

— Если хотите дополнить вашу пос… вашу волю, — говорит он, — я вправе заверить.

— Там приписка, — отвечаю. — На подругу и ее сынка.

У подруги, кроме мальчишки, на тридцати полезных метрах проживает шестнадцать беспородных псов и кошек. Что поделаешь, если квартирка маленькая, а сердце большое?

Да, что-то не совсем о том мы с ним беседуем.

— Послушайте, — говорю я, — ничего мне такого, собственно, не надо. Это же как хвост собаке рубить в три приема.

— Вы до неприличия не боитесь, — он констатирует факт сухим, как песок, голосом.

— Не ваше дело.

— Моё. Из-за этого у меня…

— Всякое желание пропадает, — вдруг заканчиваю я чужую фразу. Знаете, чем хороши речевые штампы? Они так часто оказываются в самых разных контекстах, наматывают на себя так много смыслов, что в конце концов резко и многозначно умнеют.

— Да! Я не могу — пока не уясню себе, что вы за чудище такое.

Я хочу ответить, как в детстве: «От чудища слышу», — но с какой стати буду оскорблять его при исполнении?

— Тогда погодим, — говорю, — тем более что я голодна, как зимний волк.

И демонстративно хватаю из неразгруженной сумки длиннейший банан.

— Вам бы лучше вина выпить, — внезапно говорит он. — Коньяка «Белый аист». Или альгинатов.

— Я безалкоголик, — отвечаю. — И в чем вообще дело?

— Во мне, — лаконично отвечает он.

— Я что, от вас дозу хватила?

Заботливый какой, ё-моё…

— Поясню, — говорит вампир по-прежнему безлично. — Я имею право только на десять дней, и то отмечаться надо в вашей мен-тов-ке. Собственно, второе не требуется — никто на нас пристально не смотрит. Но это пока не пожелают нас… как это? Прищучить всех сразу. За эти десять дней вы сделаетесь немного больны. Горькая кровь.

— И для вас, такого нежного, буду несъедобна. Сочувствую. Так почему бы вам…так сказать… сразу от меня не отвалить?

— Потому что мне вас лично…хм…заказали.

— Так. И дальше что?

К тому времени я уже расправилась аж с двумя культовыми фруктами и почувствовала в жилах мощный выброс то ли адреналина, то ли галлюциногена.

— Я хочу предложить вам сделку. Чтобы мне оправдаться, мы с вами заключаем дополнительный, уже именной договор и пересылаем по компьютерной почте. Вы, кстати, на столько вещей имеете реальное право, что даже и не представляете.

— Пой, ласточка, пой, Мефистофель, — бормочу я.

— Но параллельно с этим вы соблюдаете некоторые мои указания, носящие характер, скажем, медицинских.

— Муть, — говорю я. — Полная. Прибыли, по сути, никакой, а еще корячиться.

И тут слышу почти робкое:

— Ну пожалуйста.

Играть так играть, сказал котенок, когда собака хватила его за шкирку и пошла трепать из стороны в сторону. Вся страна ловит кайф от русской рулетки, а я чем хуже?

— Добро. Составляйте свой манускрипт, только я пока не обещаю, что его вообще подпишу. Да, вайперы едят?

— Не едят, а вкушают, обоняют и слушают.

— Это пищу-то?

— Люди говорят, что в духах или смеси пряностей преобладает такая-то нота. Ну а мы пишем на эти ноты свою музыку.

— Преле-э-стно.

— Грубая пища в нас вообще-то не переваривается, зато отлично чистит изнутри.

— Еще прелестней. И сильно вас от нее рвет?

В процессе разговора я выполняю привычные функции: разогреваю на сковороде подсолнечное масло, режу туда лук, чтобы как следует поджарился и пропитал окрестность своим ароматом (а всякие там гурманы хоть подавитесь), взбиваю четыре яйца таким специальным веничком и лью их на сковороду непрерывной струей. А потом до кучи присыпаю специальной смесью молотых травок. Выключаю, сыплю туда тертый сыр и накрываю всё дело крышкой, чтоб его расплавить. Вот и готово: дешево и очень сердито. Делю по тарелкам, кладу по вилке и по куску тминного хлебушка.

— Вот, можете потреблять, ежели не стыдно.

Ему не стыдно нисколько — я так думаю, он наслаждается ситуацией. Настолько, что соблаговоляет помыть за собой посуду.

И сходу влезает в мой компьютер, пренебрегая затейливыми паролями.

«Я, гражданин НВЦ именем Роджер Гейли, реципиент, и гражданка России именем Наталия Гончарова…»