Татьяна Мудрая - Доброй смерти всем вам…

А мы еле спустились по лестнице — так были вымотаны.

— Прикрыть его не получилось, — сказал Гудбранд. — Типичное felo de se, как говорят крючкотворы.

— Не думаю, что оттого он сильно пострадает, — ответил я. — Благопристойные похороны его вдовой матушке явно будут не по карману. А стихи… Знаешь, я успел заглянуть в кое-какие бумаги, пока мы приводили его и себя в порядок. Это гениально и теперь уж не потеряется в веках. Запечатано болью и кровью.

— Что же, остаётся утешиться этим обстоятельством. Больше ведь нечем, верно?

Диргу иногда удаётся уже в день инициации захватить столько плотских частиц, что они превышают критическую массу. И тогда, орошённое кровью своего невольного дарителя, является в этот мир дитя и плывёт внутри тканей, раздвигая собой клетки, как хилер. Такое благословение судьбы случается крайне редко, а к тому же я отдал мальчику слишком много своего.

Но всё же… Через сто с небольшим лет…

Молчу.

Кровь диргов целительна и животворна, но далеко не панацея. Отец опускает многие чисто медицинские, в том числе акушерские подробности — в этом он никакой не профессионал. Это лично у меня сложносочинённое образование повитухи. Маевтика — удел отнюдь не Сократов. Это удел нелогичных женщин. Логика не способна родить живое: живое асимметрично и подвижно, это поток частичных смертей и бесконечных мелких рождений, неустойчивое равновесие, бег на ходулях, эквилибристика нейронов и хромосом, митохондрий и плазмонов, атомов и электронов.

Теперь о деле. Несмотря на то, что дирги вылеплены по двум внешне различным образцам, внутри мы сходны гораздо больше человеческих мужчин и женщин. (Впрочем, наши мужчины все как на подбор жилисты и тонкокостны, соски у них даже в нерабочем состоянии слегка выпуклы, а пенис мал. Женщины же девически стройны, узкобёдры и обладают по виду неразвитой грудью. Современный бисексуальный тип.)

Так вот. У нас, как и у людей, первые шесть недель беременности невозможно определить пол эмбриона: гонады, то есть зачатки половых органов, совершенно идентичны даже под микроскопом. Расхождения — в полном смысле слова — появляются позже. У человеческих младенцев гонада определяет свою половую принадлежность и делится, у нас, вырастая, слипается более плотно. Репродуктивный орган дирга, который мы называем «клубком», делается сходен одновременно с тестикулами и яичниками. Он двойной, хотя, в отличие от такового у людей, нечётко разделён пополам, и от него не отходит ни фаллопиевых труб, ни семенных канатиков. Расположен чуть выше пупка, между тонким кишечником и мышцами брюшного пресса. С виду не так надёжно, как у человеческой самки, но нам хватает.

Клубок опутан сетью мелких кровеносных сосудов, которые связаны с ротовой полостью. Из неё соки человеческого донора (безразлично, мужчины или женщины) спускаются непосредственно к клубку, отдельные клетки проникают внутрь через тончайшую оболочку, что служит своего рода щадящей мембраной для инородного белка. (Имеется в виду, что порог тканевой несовместимости у дирга значительно ниже, чем у хомо сапиенса, однако имеется.) Когда клубок переполнен, причем довольно-таки разнородным ядерным материалом, и напитан принадлежащими диргу-хозяину соками, достаточно очередного «кровяного толчка» извне, чтобы запустить репродуктивный процесс. Одна из клеток сбрасывает оболочку и начинает свой дрейф наружу, по пути захватывая и присоединяя к себе нечто из мембраны хозяина (до сих пор идут оживлённые дискуссии по поводу того, цельные ли это клетки, или подобие выделившегося из клетки вируса, или готовый результат мейоза). Делится, формируя из себя зародыш, плод — и почти сразу же возникают гибкие, наполненные питательной жидкостью защитные оболочки, своего рода матка, одновременно играющая роль всеобъемлющей плаценты. Короткий канатик, что, как и плод, впоследствии будет защищен материнской кожей. Плотная рубашка, в которой дитя будет рождено для счастья. Плацентариум, внутри которого оно видит звёзды и где может не страшиться Великого Змея-Душителя.

Вот такой кораблик и плывёт внутри нас к поверхности, пока не коснется эпителия. И тогда наш долгожданный ребёнок, наконец, обнаруживает себя перед всем миром.

…То письмо сбросили мне в электронную почту. Хотя ничто в сетях не может быть защищено паролями более чем на девяносто девять процентов, когда нужно бы на сто с большим довеском, мы удовлетворяемся этим. Власти нам потворствуют, что имеет под собой далеко не одну причину, — мы сглаживаем шипы их деятельности и к тому же засекречены много лучше, чем кажется на первый взгляд.