Михаил Шухраев - Город теней

И Саша начал диктовать — медленно, словно сомнамбула, излагая свои и Колькины подозрения.

— Спасибо, — проговорил мужчина. — Непременно учтем. А сейчас — разрабатывайте свои версии, об этом разговоре забудете, как всегда.

Саша положил на место трубку… и пришел в себя. Он не помнил ни единой детали разговора, ни того, что этот разговор был вообще.

Санкт-Петербург,

начало января 2011 г.

— Слушай, я кое-что знаю! — Маша напустила на себя предельную таинственность.

«Ну вот, сейчас сказанет что-нибудь ехидное», — подумал Вадим.

…На сей раз их прогулка слегка затянулась, невзирая на мороз.

Маше зачем-то потребовалось тащить его по набережной, мимо метро «Черная Речка», которое они оставили где-то в стороне, к петербургскому дацану.

Путь оказался не очень близким, а погода — довольно ветреной. Однако все равно мы упорно шли в сторону Старой Деревни.

— Видишь, какое дело, — говорила Маша, — сейчас у меня — «Основы восточной философии», жутко сложно, но Марина это читает. Ну вот, я и хочу посмотреть, она сама рекомендовала. А я там никогда не была и даже не видела!

«Ну, где ж тебе было — тебя мать наверняка ни разу в ЦПКиО не брала, а это — совсем рядом», — подумал Вадим, хотя вслух это говорить не стал.

Он-то примерно знал, как пройти к буддийскому храму — маленькому осколку Тибета, оказавшемуся в далеком северном городе. Но вот то, что вход был не с набережной, оказалось сюрпризом и для него.

Они обошли вокруг темного здания, казавшегося почти безлюдным. Маша зачем-то бросила несколько мелких монеток около молитвенных барабанов, а потом потянула своего спутника по ступенькам вверх, ко входу.

— Слушай, погоди, телефон мобильный надо выключить!

— Ну так выключай! — поторопила его девушка.

Внутри оказалось тепло и уютно. Они надели предложенные синие бахилы — а потом в молчании прошли в зал, где на стенах виднелись восточные мозаики — бодисаттва Авалокитешвара, Белая Тара, а в самой глубине стояло несколько статуй Будды…

Службы в храме не было. Минут через пятнадцать, насладившись восточной экзотикой, Маша потащила своего братца к «выходу».

— Случай, а почему именно сюда?

— Так просто. Говорю же — не была никогда. Да и вообще, хотелось сегодня подольше погулять. Просто так погулять… — Она запнулась, словно хотела что-то продолжить — и побоялась.

— Так холодно же!

— Ничего!

Она опять стала немногословной.

Они молча прошли обратно по набережной.

— Давай до «Черной Речки» дойдем, — предложила Маша.

— Давай, — согласился он.

И опять Вадиму показалось, что она что-то недоговаривает, будто бы боится.

«В чем дело-то? — подумал он. — Предчувствия какие-то, сон нехороший, что ли?»

И только когда они уже удалились от дацана, девочка неожиданно повернулась к Вадиму.

— Слушай, я кое-что знаю! Твердо-твердо знаю!

Вадиму впору было насторожиться.

— Что же это за государственные тайны тебе стали известны? — спросил он, копируя ее ехидный тон.

— И вовсе не государственные, а… частные, вот какие!

— Ну, ладно. Выкладывай. Раз сказали — «а», говорите и «б», барышня.

— Вот и нет, не «а» и не «б». А… — она задумалась, но, видимо, отступать было поздно. — Не «а» и не «б», потому что «эм»! — выпалила она. — Кое-кто влюблен, и очень даже! И безответно! Хочешь, я с ней сама поговорю. Мы — женщины, мы друг друга лучше поймем.

Ничего себе откровения!

Вадим даже остановился, не придя в себя от изумления. Этот трудный ребеночек пытался сейчас изречь некие истины… И весь ужас был в том, что истины, очень похожие на правду.

— И с кем же это ты собираешься поговорить? — спросил Вадим, уже прекрасно сознавая, что ответ ему известен.

— С Мариной, конечно!

— Это чтобы тебе нового проводника дали?

— Это чтобы ты… чтобы она… ну, внимание на тебя обратила!

— Она и так на меня обращает, уж можешь мне поверить! — Вадим сопротивлялся из последних сил, понимая, что всякое сопротивление оказывается бесполезным. Эта напористая девочка, пожалуй, и в самом деле готова — вот так вот, просто жертвенности своей ради! — действительно поговорить с Мариной после занятий. И что тогда?..

Вадим давно уже свыкся с тем, что он одинок. А Марина… Ну, добро, дело было бы только в том, что она его старше — и намного, намного, эту разницу в возрасте нормальному человеку будет сложно представить. Да и магу вроде него — разве что с большим трудом. Она прекрасно помнила времена, когда никакого дацана в Петербурге не существовало и в помине, она — уже после — спасла от верного расстрела НКВДшниками несколько лам, связанных с этим странным храмом…