Ольга Чигиринская - Человек с вантузом

— А это уже форменное свинство.

Сильвестр мигнул, глаза снова стали нормального цвета.

— Согласен. Но попробовать стоило. — Он вздохнул. — Не ожидал от вас. Современная женщина, кандидат наук, психотерапевт — а в Бога веруете.

Вера Инги сводилась к тому, что она знала, понимала и разделяла основные догматы, а также помнила наизусть основные молитвы и произносила их по настроению. Когда-то она даже пыталась воцерковиться, но поиски священника, равнодушного к юбочно-платочному вопросу, затянулись и Инга остыла.

Но когда тебя берут в заложники охотник на вампиров и призрак, сама ситуация не располагает к скепсису, и Инга поняла, что с самого начала, дочитав «Верую», ждала какой-то пакости в этом духе.

— Какая досада! — она тоже решила включить режим сарказма.

Сильвестр резко бросился вперёд, но Инга отскочила назад, к ванной, и сделала то, чего сама от себя не ожидала.

Она бросила револьвер в унитаз и спустила воду.

Сильвестр на миг оторопел.

Ярослав не терял ни мгновения: он схватил с пола кол, бутылку — видимо, святой воды, и прыгнул на Сильвестра сзади.

Сильвестр успел развернуться к нему и защититься рукой, поэтому кол пропорол плечо, а бутылка пришлась в лоб. Пролившаяся на его лицо жидкость действовала как действовал бы кипяток: кожа мгновенно покраснела и пошла волдырями, Сильвестр схватился за лицо и упал. Несколько капель упали на Ингу, они оказались мокрыми — и ничего более. Видимо, вправду святая вода.

Но ожог не обескуражил Сиднева, а только разозлил. Они с Ярославом снова сцепились, покатившись по полу, а Ольга, взлетев над схваткой, как валькирия дискотеки восьмидесятых, орала:

— Бей его, сыночка, бей! Мочи гада!

Когда драка перешла в партер, сила и быстрота Сильвестра потеряли решающее значение. Или его ослабила святая вода? В общем, Ярославу удалось прижать его к земле и, сидя на нем верхом, наконец-то нашарить на полу оброненный кол.

Инга не собиралась безучастно дожидаться развязки. Она выдернула из опрокинутого тулбокса разводной ключ и ударила дважды: Ярослава по хребту со всего плеча, поднимающегося Сиднева — на обратном замахе по голове.

Не прошло и минуты, как бесчувственные Ярослав и Сильвестр полусидели под окном, прикованные к батарее наручниками. За батарею Инга опасалась, но самую малость: советских времен чугунное сооружение надежно крепилось на четырех кронштейнах. Руки мужчин она просунула за радиатор и сковала запястье к запястью: правую Сильвестра с левой Ярослава. Теперь, имея над головами подоконник, а между собой — батарею, они не могли ни атаковать друг друга, ни выпрямиться во весь рост. Инга села в кресле, закинув ногу на ногу, и позволила себе немножко злорадства. Оба агрессивных мачо полулежали под окном и вяло ворочались, приходя в себя. Ольга висела под потолком, с отсутствующим выражением лица, сидя по-турецки и сложив руки на груди. В сердце Инги бубном пел адреналин.

Когда адреналин успокоился, а мужчины опамятовались, Инга начала разговор:

— Раз вы решили выбрать местом разборок мой кабинет, играть будем по моим правилам. Устроим сеанс групповой терапии. Как ситуацию вижу я: двадцать с небольшим лет назад вы, Сильвестр, разрушили жизнь Ольги и Ярослава. Что бы вы ни говорили в своё оправдание — а вы на это мастер — вы сделали это. Силой. Вы сами породили мстителей, которые ищут вашей смерти. Я верно изложила?

Сиднев пригладил растрепавшиеся волосы и критически нахмурился, глядя на полуоторванный рукав пиджака.

— В меру своего понимания — верно. Но вы понимаете далеко не всё. Я совершенно искренне хотел Ольге добра. У неё был потенциал — поверьте, я не обращаю кого попало. Да одно то, что она стала призраком, говорит о незаурядной воле. За четыре года она никого не выпила до смерти. Если бы она не сдалась и не покончила с собой, сейчас бы она уже преодолела жажду крови и наслаждалась бы всеми преимуществами нашего положения.

Ольга, видимо, при жизни была холериком. Оставаться спокойной и держать рот на замке она могла не дольше десяти минут.

— Умный какой! А чего мне стоило соседку насмерть не загрызть? Да я на сына родного смотрела как на кусок мяса, мерзавец ты этакий.

— Я дал тебе вечную молодость, в перспективе — бессмертие, — невозмутимо парировал Сиднев. — И в том, что ты оказалась слаба, моей вины нет.

Инга решила, что пора вмешаться.

— Сильвестр, мы это много раз проходили. Виноваты все — но только не вы.