Анастасия Лик - Я буду первым

— Так в чём проблема? — мрачно спросил Кристофер.

— А это у тебя надо спросить. Что он ещё увидел помимо смерти матери, почему боится тебя? И у меня только одна мысль на этот счёт.

— Я её не убивал, — тут же ответил Кристофер, понимая, к чему ведёт Ева. — А Артём… он всегда был замкнутым.

— Ты не понимаешь, — тихо ответила она, грея руки о чашку с кофе. — Когда ты выставил меня за дверь, Артём выбежал из своей комнаты.

— И что?

— Он испугался за меня. Испугался, что ты причинишь мне вред. Замкнутые и отрешённые от реальности дети так не поступают. Мы с ним знакомы всего три дня, а Артём ищет у меня защиты, когда ты рядом… Подумай над этим.

Кристофер смотрел на смазливое личико Евы, идеальный макияж, причёску… Что могла знать эта Барби о жизни?

— Пей кофе, а то остынет, — тихо сказала она.

Кристофер задумчиво кивнул и потянулся за кружкой. Сделал большой глоток вкусного пряного напитка. Варить кофе эта женщина определённо умела.

— И Крис… Кристофер, — поправила себя Ева. — Я тебя очень прошу, предупреждай меня о визитах твоих любовниц. На этот период времени мы с Артёмом пойдём гулять или на кухню… Он не должен слышать то, что слышал сегодня.

— Конечно.

— И…

— Что ещё?

— У тебя есть автомобильное кресло?

— Зачем?

— Ну, вдруг у тебя свидание затянется, я возьму Артёма к себе.

— Не затянется, — сквозь зубы прошипел Кристофер.

— Идиот! Идиот!!! — орал взбешённый Демон, носясь по своему номеру в отеле. Ему уже попались под горячую руку два стула и телевизор, висевший на кронштейне под потолком в углу. Ярость, переполнявшая сердце, требовала выхода, и Демон кроваво-красными глазами осматривал помещение в поисках виновника, но вокруг была лишь мебель, да и та старалась не привлекать к себе внимания, чтобы не повторить судьбу разбитых в щепки собратьев.

«Кто идиот? Ты?» — усмехнулся голос в голове, и Демон зарычал с новой силой. Его чёрные волосы были всклокочены, и без того бледная кожа стала ещё белее, а на лице рот с длинными страшными клыками перекосился страшным оскалом.

— Ты понимаешь, что это значит? Ты понимаешь? — Демон уже не рычал, а хрипел.

«Что? Ну, побывал этот коп тут… И что с того?»

— Не коп, это же Россия.

«Да неважно, — беззаботно поведал голос. — Он всё равно ничего не знает, а ты смени отель и всё, а лучше поехали в Варшаву, я нашёл вервольфа, рождённого здесь и всего неделю назад уехавшего в Польшу. Скоро у него инициация».

Немного успокоившись, Демон прошёл к зеркалу и пригладил растрепавшиеся волосы. Опустил взгляд на руки. Чёрная татуировка напоминала, что ритуал не закончен, и во что бы то ни стало он завершит его. А этому любопытному полицейскому даже Охотник не поможет…

«Да плюнь на него», — вклинился в размышления голос.

— А тот вервольф, его сердце подойдёт для ритуала?

«Должно…»

— Должно? — вновь начал орать Демон. — Мне нужно всего два сердца, всего два вервольфа! И, если бы не этот Охотник, они уже были бы у меня!

«И что теперь? Удавиться? — философски спросил голос. — На завершение круга у тебя ещё четыре месяца и, поверь мне, у тебя будет предостаточно возможностей закончить начатое. Не этот, так другой».

— Ну что ж, подведём итог: нам требуется всего два сердца и на это есть время. С другой стороны хилый Охотник, предавший Семью, и коп с оборотнем в напарниках, сующий свой нос куда не следует…

«Это не коп».

— Да неважно! — рявкнул Демон.

«Мы подводили итог», — напомнил голос.

— У меня закончился настой.

«Ну так поехали в лавку и в аэропорт».

Кристофер резко открыл глаза, услышав громкий детский крик, разорвавший тишину. Не думая ни секунды, он схватил короткий меч, покоившийся под кроватью, и вылетел из спальни. В следующую секунду он уже бежал по коридору в другой конец дома, где располагалась детская, ввалился в открытую настежь комнату и уже занёс руку для удара, но, увидев склонившуюся над кроватью женскую фигуру, замер.

Артём не кричал… он смеялся. Очень громко смеялся, срываясь на радостный визг, а Ева его щекотала. И за мгновение до того, как она обернулась, Кристофер спрятал меч за спину.

— Ой, Кристофер, ты меня напугал, — улыбнулась Ева, прижимая к себе мальчика. Окинула скептическим взглядом перекошенное лицо мужчины, его накачанный торс и пижамные штаны, державшиеся на бёдрах на честном слове.