Венди Стауб: Луна вуду

Широкоплечий, мускулистый, он здорово загорел, а его волосы на солнце слегка обесцветились. Прю заметила, что поясом к его выцветшим джинсам служил машинный ремень.

— Я первая его заметила, — пробормотала Фиби.

— Да что ты говоришь, — прошипела Пайпер сквозь обворожительную улыбку. — Э… вы — Кейн Монтэгью? — с трудом выговорила она.

Он рассмеялся:

— Да нет, я Рэнди Клодел, садовник и управляющий. Чета Монтэгью решила обновить дом, а я им помогаю с обустройством. Заходите, Кейн и Дафна ожидают вас в библиотеке.

Прю улыбнулась: если парень заботится о доме, все складывается еще лучше.

Когда она с сестрами переступила порог и вошла в умиротворяющее своей прохладой фойе, все трое переглянулись. Она знала, что у них всех появилась одна и та же мысль: Рэнди Клодел — настоящий душка. Он повел их через двойные французские двери к широкой винтовой лестнице. Прю проникалась все большим уважением к хозяевам: дом выглядел превосходно. Паркетный пол под ногами буквально светился. Полуденное солнце лило свет сквозь высокие, от пола до потолка, окна. В комнатах стояла подлинная антикварная мебель, как определила Прю наметанным глазом. Гигантские горшки с пальмами, листья которых слегка шевелились от ветерка потолочных вентиляторов, украшали интерьер.

— Кейн? Дафна? — Рэнди легонько постучал в стеклянную дверь, оставшуюся распахнутой. — Ваши гости здесь.

— Заходите, — ответил женский голос. Прю с сестрами вошли в большую комнату.

Их поразило свободное стенное пространство, задрапированное красной бумагой. В комнате стояло несколько старинных диванов, кресел, столов и ламп, целый угол занимал громадный стол из красного дерева, обращенный к широкому окну, выходившему в сад.

— Добро пожаловать, сударыни, я — Кейн Монтэгью, — проговорил мужчина глубоким голосом.

Прю с трудом оторвала взгляд от захватывающего импрессионистского полотна, без сомнения настоящего, и перевела его на среднего возраста мужчину, стоящего перед ними. Он оказался выше Рэнди, но очень худой, даже тощий, черноглазый, с остатками пышной черной шевелюры на голове.

— А я — Дафна, — негромко представилась стоящая рядом с ним рыжеволосая красивая женщина, выразительное лицо которой обрамляла стильная прическа.

Прю представила себя и сестер. Задержавшийся в дверях Рэнди, перед тем как удалиться обратно в холл, сказал:

— Если вам что-нибудь понадобится, пока вы здесь, просто позовите меня.

— Он довольно… мил, — нерешительно сказала Фиби.

Дафна Монтэгью засмеялась:

— Ты уверена?

Фиби ухмыльнулась, на щеках ее появился легкий румянец.

Дафна выдала легкий смешок:

— Поверь мне, ты далеко не первая гостья, приметившая Рэнди. Женщин к нему притягивает как магнитом.

— Мы как раз собирались пить чай со льдом. — Кейн говорил с акцентом, который Прю определила как патуа, характерный для этой части Луизианы. Из одной своей ознакомительной брошюры она узнала, что основой для такого диалекта послужил старофранцузский с примесями испанского, немецкого и некоторых африканских языков.

— Что может быть лучше прохладного напитка в полуденную жару, — произнесла Дафна с более стандартным южным выговором, что означало, как предположила Прю, ее нездешнее происхождение.

— В комнатах вообще-то намного прохладнее, — заметила Пайпер, взглянув на открытые окна. — Это удивительно при отсутствии кондиционера.

— Дом построен два столетия назад, — сказала Дафна. — Толстые стены не дают жаре проникнуть сюда, кроме того, мы во всех комнатах поставили потолочные вентиляторы.

— Мы пытаемся по мере возможности сохранить обстановку такой, какой она была, для наших гостей, — сообщил им Кейн Монтэгью. — Но я уверен, вы найдете свои комнаты вполне подходящими. Вы хотите их осмотреть или сначала выпьете с нами чашечку чая со льдом?

— Чай со льдом — звучит заманчиво, — быстро сказала Пайпер. — А у вас в стакане свежая мята, так?

Дафна улыбнулась и кивнула:

— Вы определенно знаток трав.

— Кулинария — моя страсть, — призналась Пайпер.

— Скажу Ивонне, чтобы она в следующий раз снова бросила ее в чай. Она у нас хозяйничает по дому и готовит. Она просто замечательная, но у нее такой страшный акадский акцент, что к нему еще надо привыкнуть.

Дафна подошла к двери и крикнула:

— Ивонна!

— Акадский? — повторила Фиби, вопросительно взглянув на Прю.

— Каджун, — пояснила та. — То же самое.

Спустя мгновение в дверях появилась подтянутая женщина в переднике. Она относилась к тем женщинам, о которых говорят, что по ним невозможно определить их возраст. Прю могла бы дать ей и пятьдесят и восемьдесят, кожа ее выглядела темной и морщинистой, но тому причиной могло быть яркое солнце, а вовсе не возраст, ее темные глаза смотрели остро и испытующе.