Евгений Енин - Случайностей не бывает

— Э-э-э, нет, — промямлил Артём.

— Вот и славно.

Лена протянула ему планшет с бумагами.

— Вот здесь распишись, вот ордер на квартиру, где жить будешь. Служебная. Адрес там написан. Вот направление на обучение. Завтра в десять чтоб здесь был, на первом занятии. Очень не советую опаздывать. Давай, красавец, мне пора.

Не то чтобы Артём всерьёз надеялся, но целовать в честь окончания инструктажа ведьма его не стала.

Обучение Артёма началось в том же домике с башенками и вывеской, написанной готическим шрифтом — «Регистрация и распределение». Только пришёл он не в кабинет номер четырнадцать, а в кабинет номер двенадцать, напротив, как было указано в направлении. Такой же унылый, пустой и коричневый, как четырнадцатый, только ноги и прочие подробности ведьмы его не украшали. Наоборот, его портил внешний вид и запах преподавателя, Табачного Духа, клубом дыма висевшего посередине комнаты.

Табачный Дух был духом давно снесённого магазина «Табаки» (до революции «Колониальные товары») и представлял из себя нечто среднее между Шерлоком Холмсом, Иосифом Сталиным и Уинстоном Черчиллем в самых популярных их изображениях. Запах его мог меняться от дорогого вишнёвого трубочного табака до вони дважды погашенных окурков, в зависимости от настроения. Которое, например, катастрофически портилось, если его ученик не мог понять разницу между привидением, призраком и духом места.

Войдя, Артём сморщился и помахал рукой, в которой был зажат листок с направлением на курсы, фактически, покусившись на жизнь наставника.

Получил в нос струю дыма, как потом объяснил Табачный Дух, боевого, махорочного.

Шагнул вперёд, ничего не видя слезящимися глазами. Поскользнулся на жабе.

Упал.

Ударился рукой о стол, головой о стул, всем остальным об пол.

Пришёл в себя, сфокусировав глаза на дымной роже: нос Холмса, улыбка Сталина, щёки Черчилля.

— Ты зачем упал? — спросил Табачный Дух, приблизив своё лицо, на котором под моноклем Черчилля появились сталинские усы.

— Я… Я нечаянно, — слабым голосом на всякий случай оправдался Артём.

Вдруг он пол собой сломал.

— То есть случайно? — вкрадчиво спросил Табачный Дух.

— Случайно, — легко согласился Артём.

— А связь между мной и тем, что ты тут валяешься, а к твоей подошве прилипла жаба, видишь? — улыбнулся Табачный Дух Артёму, как Сталин детям.

— Ну что вы! Нет-нет, — запротестовал Артём, отчаянно задрыгав ногой, стряхивая то, что он, лёжа, не видел и не хотел почувствовать под подошвой, встав.

Что жаба не сама припрыгала, Артём догадался по блеску монокля в хитром глазу, но сказать побоялся.

— Вот! А жабу я положил.

— А она всегда была жабой? — предположил Артём худшее.

— Кто ж его знает, кем она была в прошлой жизни? — удивился Табачный Дух. — Я её уже дохлую нашёл. Вывод! — Он ткнул указательным пальцем правой руки в потолок, легко до него дотянувшись. — Случайностей не бывает!

Табачный Дух сложил руки на груди, повернулся к Артёму спиной и провозгласил, слегка откинув голову назад:

— Пошёл вон, теоретическая часть курса окончена.

— Чего?

Артём примерно минуту назад перестал понимать, что происходит.

— Вон пошёл. — Дух развернулся к нему. — Гуляй иди. Обдумывай увиденное. Потому что я, — он ткнул пальцем глубоко внутрь своей груди, — гениальный педагог. У нас с тобой по плану вон, — он кивнул на стол, где лежала стопка книг высотой сантиметров пятнадцать, — и три часа теории случайности с одним перерывом. А здесь, — он хмыкнул, — накурено. А я тебе всё наглядно путём проведения научного опыта объяснил. Не бывает случайностей. Просто мы не видим, кто положил жабу. Теперь понял? Всё, иди. Вот это с собой, прочитаешь. — Дух черенком дымной трубки показал на лежащую отдельно тонкую книжку. — Завтра будем учиться жаб подкладывать.

Артём скривился и ещё раз попытался очистить ботинок о перекладину стула.

— В фигуральном смысле! Ну и раз уж начал, возьми в кладовке совок и прибери тут. Кладовка в конце коридора. Мне, — снова хмыкнул Табачный Дух, — не с руки.

После чего сунул вытянувшийся указательный палец в щель между дверью и косяком и втянулся в неё весь, демонстрируя свою бесплотность.

Что Дух соврал, Артём понял только когда убрал останки жабы, а потом то, что натошнил, убирая останки жабы. Если бесплотность не помешала Табачному Духу притащить сюда земноводный труп, она не помешала бы и утащить его. Но жаловаться на несправедливость было некому, кроме ведьмы Лены в соседнем кабинете, которой пожаловаться Артём никогда бы не решился.