Сергей Еремин: Внештатный сотрудник

— Надеюсь.

— Я тоже надеялся… Надеюсь. Века идут — хрен на рыло. Скольких уж схоронил. Любимых, детей, внуков, правнуков. Потомков не счесть, а Иных среди них нет. Представляешь, у каппа, японских водяных, случаются потомки-Иные. Даже Светлые, из них обычно хорошие целители выходят. Вся эта европейская мелкая темная шушера: русалки, ундины, водянички, блудицы, букавацы тоже плодятся… плодились… и тоже случались у них дети-Иные, я со многими знаком… был. Кто сейчас из них жив, не знаю, водяной народ по всему миру скрытно старается жить, нигде нас люди не любят. Да и я давно нигде не бывал, последние века все в России живу, разве что в Европу пару раз выезжал, просили сильно. Ну да что я все о себе да о себе. Что-то я сегодня рассентиментальничался, пить мне воду ртом, разговорился с тобой чересчур.

Помолчали. День перешагнул через свой экватор и потихоньку близился к вечеру. Июньская зелень в этой далекой от городов местности буйно радовалась жизни и сама радовала глаз. Костерок наш потух, уху мы доели, в себя я пришел уже давно. Можно было уезжать. Но не каждый раз встретишь такого собеседника. Да и чтобы вот так старый Иной, неважно, Светлый или Темный, разоткровенничался под настроение… Может быть, это мое самое большое приключение, самый интересный разговор в моей жизни.

— А чего к нам в Тишингу приехал?

— Да у вас тут анекдот вышел. Братьев Симкиных знаете?

— Кто ж их не знает. Алкаши, лентяи, мелкие пакостники. А в завязке — работяги каких поискать. Но вот не могут долго продержаться. Как в запое, так распродают все, что в доме есть. Как-то раз половину шифера с крыши сняли и пропили. Допьются до чертиков, до состояния, когда пропивать уже нечего, — через неделю, глядишь, уже люди. Уже по хозяйству суетятся, уже к ним народ окрестный бежит, нанимать умельцев что-то отремонтировать или построить. Опять крыша шифером покрыта, опять куры во дворе кудахчут. А потом где-то угостятся, и пошло все по кругу.

— Ага. Так вот: поступило на них заявление от Полянского Н. К. О краже. Ну, меня и направили провести первичное дознание, рассмотреть сообщение о преступлении в порядке статей 144, 145 УПК России. Ведь мы, участковые, — «универсальные солдаты», к любой дырке затычка. Служебную машину, конечно, не дали, а своей пока не обзавелся. Пришлось у тестя «ниву» выпрашивать. Он расщедрился — бери. На всякий случай кинул в нее спиннинг, мне давно говорили, что здесь рыбалка хорошая, и сюда.

— Еще б ей не быть хорошей, забочусь о местной рыбе, — буркнул Борисыч. — Так что там Симкины учудили?

— Вот именно — учудили. Зашли к Полянскому денег занять. На самогон, видите ли, не хватает, точнее, вообще ни шиша нет. Тот их дальше сеней не пустил, денег не дал. Через полчаса возвращаются с мешком пшеницы — купи. Полянский посмотрел — хорошая пшеница, пригодится. Купил. Симкины тут же ушли. Хозяин решил мешок к другим мешкам, которые в сенях стояли, поставить. Поставил, а тот так на место стал, как будто тут и стоял. Задумался хозяин, откуда у алкашей этот мешок? Вышел на крыльцо покурить, глядь, а к порогу как бы две дорожки из редких просыпавшихся на землю зернышек ведут, видать, дырочка в мешке где-то была. Но почему две? Одна должна быть. Он по следам и пошел. И получился себе такой круг от порога до порога. Особенно на пашне, что за его огородом, следы хорошо видны были. Тут он и смекнул, что когда братья в первый раз к нему заглянули, то сперли мешок, а потом вернулись и толкнули хозяину его же добро. Видно, так трубы горели, что отойти подальше да продать похищенное кому-то другому сил не осталось. Он к Симкиным. А те уже умиротворились самогоном, купленным на средства от удачно проведенной операции, и в добром расположении духа тут же во всем и сознались. Было это на той неделе. Когда я приехал, они запираться не стали, протокол с показаниями сразу подписали, так что я решил вот порыбачить да на вас набрел.

— Вот же пескари глупые, жрать мне ртом блины! И что им светит?

— Скорее всего возмещение убытков и общественные работы. За незначительностью и учитывая чистосердечное признание.

— Раньше таких в ЛТП лечили. Были такие лечебно-трудовые профилактории с принудительным лечением для алкоголиков. На «химии» тоже сидели. Помню…

Слова Борисыча были прерваны появлением двух навороченных внедорожников, пробравшихся сквозь бурьян по моей едва заметной колее на берег реки неподалеку от того места, где мы расположились. Рыбаки?

Из джипов вылезла целая толпа народа: четверо мужчин в дорогом полуспортивном прикиде и три девки шлюшачьего вида. Явно из города поболее нашего райцентра, наших я в лицо почти всех знаю. Мужики начали разгружать вещи, натягивать тенты, расставлять складные столы, стулья, сооружать кострище с мангалом. Основательно так выехали на природу.