Владимир Васильев - Время инверсий

— Свои, — подтвердил Швед. — Точнее, еще от Лайка остались.

— Ну, не важно. В общем, твои действия — никакая не самодеятельность, а совместная операция Дневных Дозоров Москвы, Киева и до кучи пусть еще и Минска, Юра все равно тут. Операция спланирована в Москве и реализована в Киеве. Поскольку формально твой шеф я, то и спрос автоматически переключится на меня, а с тебя взятки гладки. Уяснил?

— Вполне, — кивнул Швед. — А если спросят — что за операция? Что отвечать?

— Скажи, что был посвящен только в оперативную часть. Мол, была поставлена задача в случае повторной атаки чужих магов обороняться доступными методами, включая вновь усвоенные приемы. И еще: если Светлые начнут давить, а они начнут, не сомневайся, скажи, что действовал в интересах защиты этого твоего ходячего трупа. Как его там — Денис вроде?

— Да, Денис.

— Во-от! Мол, всеми силами пытался оборонить фигуранта расследования от окончательного забора валорис-компонента… Знаешь, что это?

— Знаю.

— Ну и прекрасно. Вы по расследованию вообще чего делали? Кроме того, что я уже слышал.

— Да, если честно, это не я расследование вел, а оно меня. Все время появлялись какие-то люди, я в результате куда-нибудь ехал и на что-нибудь интересное натыкался. На такое, чего Инквизиция со Светлыми тыщу лет добыть не могут. Тьмой клянусь, так и было, я с бюрократией чертовой в первые дни о каком-то там расследовании вообще забыл начисто, в покупке здания под офис погряз. Но на коллегии это озвучивать, понятное дело, не стоит.

— Конечно, не стоит! — фыркнул Завулон. — Художественно ври, но ври убедительно и с железной привязкой к реальным фактам. И, самое главное, все время помни, о чем врал раньше. Подловят на расхождениях или несоответствиях — душу вынут, проверено.

— Не сомневаюсь, — вздохнул Швед и поморщился.

Завулон долго и пытливо глядел ему в лицо. Потом вдруг спросил:

— Что тебя смущает?

Швед еще раз вздохнул. Он не был уверен, следует ли вообще озвучивать собственные сомнения. Произнесенное слово никуда уже не денешь, а ведь многие исторические слова, надо признаться, вообще произносить вслух не следовало. Может, и жизнь тогда была бы чище и проще. А так, год за годом, столетие за столетием, эти лишние слова накапливались, превращаясь в неподъемный груз тайн, секретов и недомолвок, а где тайны и недомолвки — там всегда интриги, предательство и кровь. Сказал ведь кто-то трусоватый, но, бесспорно, умный: меньше знаешь — крепче спишь.

— Я же вижу, — негромко сказал Завулон. — Выкладывай. Накануне коллегии ты должен быть чист и уверен в себе. Давай, давай!

— Меня смущает легкость, с которой мы справились с чужаками, — неохотно признался Швед. — Пахнет очередной подставой, уж простите за подобный сленг.

— Меня это тоже смущает, — признался Завулон. — По крайней мере я не могу обосновать эту подозрительную легкость. Но жизнь вообще странная штука. Она всегда дает меньше ответов, чем возникает вопросов. Со временем ты научишься мириться с этим.

— С чем? С подозрительной легкостью?

— С тем, что на десять вопросов жизнь тебе даст три-четыре ответа, вряд ли больше. Жизнь — не детектив. Она не стремится объяснить каждый шаг каждого персонажа, угодившего в твое поле зрения.

Швед промолчал. Завулон все равно не станет откровенничать сверх меры — это было понятно с самого начала. Сейчас лучше было сменить тему, Швед чувствовал это. И момент был удобный: кто-то поднялся на этаж и сейчас приближался к кабинету.

Через секунду Швед узнал Юрия. И он поднимался не один.

С Ритой.

Они вошли без стука; Юрий пропустил Риту вперед, вошел следом и аккуратно притворил дверь.

Шведа пробрала оторопь.

Рита, еще недавно обычная девушка, не Иная, теперь была ведьмой уровня примерно пятого. И еще Швед почувствовал следы какого-то незнакомого, но очень мощного заклятия, которое недавно на ней лежало.

Юрий с сомнением покосился на Шведа и обратился к Завулону:

— Видал, шеф? А ты говорил — не Иная!

Завулон сосредоточенно прощупал Риту — очень быстро, Швед не успел уловить подробности.

— «Кокон ифрита»? — осведомился он.

— Не только, еще «аватара» и «черный трилистник».

Завулон поджал губы и с сомнением произнес:

— Ну, «аватара» еще понятно, но «трилистник»-то зачем?

— А я знаю? — напоказ удивился Юрий.

Завулон некоторое время молчал. Рита пребывала в легком трансе, в который ее погрузил Юрий, больше некому. Вряд ли она понимала разговор, но, по идее, должна была сознавать, где и с кем находится.