Владимир Васильев - Время инверсий

— Если в Киеве действует Ночной Дозор, — мрачно произнес Швед, — значит, и Дневной будет.

В его голосе прозвучала холодная и спокойная решимость, от чего Ефим даже подобрался, хотя только что сидел расслабленно.

— Так, — сказал он деловито. — К Рублевым, значит, едем?

— Да.

— Понятненько…

И Ефим взялся вести машину сквозь гигантскую пробку, в которую давно уже превратился город Киев. Им предстояло миновать центр, пробиться к Московской площади, потом в сторону Выставки и дальше, по одесской трассе. В девятом часу вечера буднего дня это была не такая уж и простая задача, но Ефим еще при Лайке прекрасно освоил транспортные фокусы — сейчас он вроде бы только за дорогой следил, хотя продолжал держать шофера на поводке, словно опытный кукловод. Тасовал вероятности, воздействовал на водителей соседних и передних автомобилей, расчищал путь, и получалось у него все это прекрасно, Швед даже залюбовался. Однако к Одесской площади Ефим все равно слегка взмок.

Шведу редко приходилось обращаться к магии во время поездок по Николаеву — эпоха пробок в провинции еще не настала, хотя уже вполне просматривалась на горизонте. И уж конечно, никаких пробок и в помине нет на воде. Океан шире любой автострады, в нем всем места хватает. Поэтому Швед Ефиму не мешал, просто лениво поглядывал на проплывающий за тонированным окошком город.

Еще совсем недавно — лучший город мира.

Но Киев изменился. Неуловимо изменился, и, к великому сожалению, не в лучшую сторону.

И это, черт возьми, как-то связано с исчезновением сильных Темных. Швед это остро чувствовал. У всего этого общая причина, иначе и быть не может.

На трассе поехали быстрее, чем в городе, Швед не успел толком поразмышлять над собственными ощущениями, как BMW свернул направо, а вскоре оказался на дороге, ведущей к дачным участкам. Попетляв меж домиков и садиков, водитель притормозил перед зелеными воротами с табличкой «274».

— Приехали, — объявил Ефим, открывая дверь.

Швед тоже выбрался из машины. Из-за ворот глухо гавкнули.

— Свои, Симба! — миролюбиво сообщил Швед.

— Это не Симба, — тотчас поправил Ефим. — Симба уже все, а это — Амба. Как раз и познакомитесь.

«Два года, — напомнил себе Швед. — Два года! С хвостом. Нельзя об этом забывать».

— Машину отпускать? — деловито поинтересовался Ефим, когда Швед хлопнул дверцей и повернулся было к воротам.

Швед невольно задумался. С одной стороны, от Рублева быстро не выберешься, сколько раз Швед в этом убеждался. А с другой — жена, ребенок… Кто его знает, как теперь Дима относится к традиционным посиделкам?

— Отпускайте, — проворчал из-за ворот невидимый пока Рублев. — Мои все равно уехали.

Швед облегченно вздохнул и тут же с некоторой тревогой подумал: «Вот дьявол! Это что же мне — опять каждый раз маяться выбором даже по самому пустячному поводу? Да будь оно неладно, начальницкое кресло!»

Недолгое пребывание в должности начальника Дневного Дозора Причерноморья не оставило у Шведа сколько-нибудь приятных воспоминаний. Когда пришлось должность освободить, он только с облегчением вздохнул. И вот все возвращается, причем теперь-то все посерьезнее. Дневной Дозор Киева! И автоматически — всей Украины.

«Елки-палки! — подумал Швед. — Ну я и тормоз! Только сейчас начинает по-настоящему доходить!»

— Ну вы там входите или нет? — с легким раздражением вопросил из-за ворот Рублев. — Я уже замаялся Амбу держать!

Швед встрепенулся, отвлекаясь от мыслей. Пока он в очередной раз осознавал масштабы свалившейся ответственности, машина, как выяснилось, уже укатила, а Ефим с вопросительным выражением на лице стоял у самой калитки, держась за ручку, но не поворачивая ее.

— Вот и Лайк так, бывало, идет-идет, а потом бум — и встал! — глубокомысленно сообщил Ефим, заметив, что Швед вернулся в реальность. — Глаза с поволокой, глядит в никуда и улыбается чему-то загадочно так, со смыслом… А минут через пять встрепенется и дальше шагает как ни в чем не бывало.

Швед не нашелся что ответить.

— Открывай, Цицерон! — буркнул он Ефиму. — Амбу, по слухам, держат!

Ефим немедленно повернул ручку и толкнул калитку плечом.

Амба оказался если не абсолютной копией Симбы, то уж точно очень близкой. Отличался разве что чертами и выражением морды. Подбежал, обнюхал, пофыркал и вернулся к хозяину. Остальная бульдожья мелочь просто повертелась под ногами и убралась с солнцепека в сад.

— Похож, — сказал Швед со значением, протягивая руку Рублеву.