Иванович Юрий - Принцесса звёздного престола

— С шажшывными! — обрадовано прошепелявил он, выскакивая наверх и пропуская нас в "подсобку".

— А где ж твои зубки то, красавчик? — удивился я, заметив пустой провал между его губами.

— Слышь, дантист! — вмешался Гарри, уже спустившийся под пол и высовывая оттуда своё лицо. — Ещё успеешь наслушаться жутких и длинных историй о наших мытарствах с невменяемой персоной. Прыгай сюда! А ты, Николя, стань к углу и лупи любого, кто сюда полезет. Малыш сюда уже не вернётся. Смотри только, что бы бомбу сюда не бросили!

Действительно, обстановка была не до расспросов. Неизвестно было, и сколько человек охотится за нами, (а может только за мной?) наверху. Может вообще всё здание оцеплено? Мы пробежали по слабоосвещённому коридору, стены которого были увиты ржавыми трубами и прогнившими кабелями и, сделав два поворота, оказались в большой круглой комнате. Лампа слепящим светом охватывала стоящие по периметру баки и, в центре, прикрытый решёткой, зев уходящей вглубь шахты. Всё ещё бесчувственный переводчик был привязан к железному креслу. Роберт стоял рядом, держа в руках ампулу с домутилом и вопросительно глядя на нас.

— Давай, вводи! — скомандовал Гарольд.

— Стоп! — вмешался я. — Есть*антидот?

— Есть, но очень мало: всего две порции.

— Ему нет смысла врать, — объяснил я своё поведение. — Приведи-ка его в чувство!

Роберт, из стоящей рядом бочки, зачерпнул воду вместительным ковшиком и стал поливать привязанного. Тот вздрогнул, застонал и стал медленно покручивать головой, разминая ушибленные мышцы. Налитые кровью глаза немного прояснились и он, лишь мельком взглянув на свои привязанные руки, уставился на нас.

— Как зовут? — я спрашивал громко, кратко и голосом совершенно не допускающим ни возражений, ни снисхождения.

— Цой Тан! — ответил переводчик, поморщившись от боли в затылке.

— Знаешь, что такое домутил? — он вздрогнул:

— Знаю!

— Вводить? — я показал пальцем на ампулу в руках Роберта.

— Не надо!

— Сколько моусовцев наверху?

— Ещё трое.

— Как и где они расположены?

— Один на входе в здание и двое в машине, метрах двадцати от портала.

— Кто ещё есть наверху?

— Больше никого.

— Что или кого они ищут?

— Уже третий день мы с ними обходим все трущобы в поисках какого-то человека. Особенно тщательно они осматривают шизиков, дебилов и прочих чокнутых. И с очень большой предосторожностью, как нам казалось, даже излишней…, — он ощупал взглядом мою фигуру и саркастически приподнял уголки губ: — Теперь мне уже так не кажется!

— Кто эти пиклийцы здесь?

— Официально — торговые представители какой-то фирмы.

— А не официально?

— Скупают любую отраву, которая попадается, и подкармливают разных…, вроде нашего шефа. Иногда набирают желающих в экспедиции на Новые миры. Ну, по крайней мере, так они говорят, — вздохнув, добавил: — Я тоже хотел улететь…

— Поэтому и выучил языки?

— Да! Надоело в этом болоте.

— Что ещё важного знаешь, что надо знать нам? Только быстро!

Он на секунду задумался:

— Машина у них только с виду простая, а внутри чего там только нет. И главное — может летать! — мы многозначительно между собой переглянулись. — А самый опасный среди них, тот, что стоит на выходе. Раньше он был звёздным охотником.

— С чего ты взял? — я не скрывал недоверия.

— Я возле них уже несколько месяцев подвизаюсь, — доверительно сообщил Цой Тан. — Ловлю каждое слово, заглядываю всюду, уде удаётся. И ещё — у него есть крабер.

— У кого?! — вырвалось у меня.

— У бывшего охотника! Он его всегда носит с собой.

Вот это да! На Земле краберы были строжайше запрещены. Их могли иметь только члены правительств и уж о-очень крупные воротилы. В этот момент послышался шорох и из шахты показался Армата:

— Выход разблокирован, вокруг ни души!

— Этого…, — я показал пальцем на сжавшегося переводчика, и Роберт вопросительно сделал рукой жест по горлу. — ...Нет, нет! Просто сделай, что бы он не шумел и не мешал!

— Есть дайенский шарик! — подсказал Гарольд.

— Чудесно! — разрешил я. Пять секунд, и голова Цой Тана оказалась в белом матовом шаре, немного обвисающем на его плечах. Это коварное изобретение из системы Дайен позволяло пленнику только дышать, лишая, в то же время, слуха, зрения и возможности говорить. Снять его без кодового слова было почти невозможно и при попытке острые, ядовитые струны тут же впивались в лицо, вызывая скоротечный конец. Шарик действовал только пять часов. Если его за это время не снимали то, в зависимости от заданной команды: "смерть" или "жизнь", он либо умерщвлял пленника, либо расслаблялся и отпускал голову своей жертвы. Дайенский шарик был удобен и в хранении: не больше средней книги в сложенном состоянии. Если мы не вернёмся сюда — участь пленника будет решена: много видел и знает. Хоть он и мог пригодиться.