Александр Юрин - Горизонты безумия

- Ты уверен? – спросил Подорогин. – Так или иначе, не вздумай прикасаться к нему!

- Попробую потянуть...

«Ма...»

- Вы слышали?! – Подорогин резко оглянулся на доктора.

- Что я должен был слышать? – опешил тот.

- Кто-то сказал «ма».

- Ма? Но кто?.. И что это, вообще, значит?

- Я понятия не имею, – выдохнул Подорогин, изгибая шею. – Но я уверен, что это оттуда.

В тот же миг груз с плеча и колена пропал.

Подорогин даже руки поднять не успел, как от астрофизика остались лишь раздвинутые в стороны ноги – они-то и удерживали тело в подвешенном положении. Картина поражала своей нелепостью, но надо было что-то делать, потому что кроме него, Подорогина, на помощь астрофизику никто не спешил: Грешник нёс какую-то ахинею на счёт «терпения Его, и годины искушения, которая придёт, дабы испытать живущих на земле»; доктор просто пятился прочь, выкатив глаза и спотыкаясь о разбросанные у подножья ствола каменюки.

Подорогин стряхнул с себя оцепенение и ухватился за дрыгающиеся голени астрофизика. Действовал он по большей части спонтанно, так что буквально сразу же словил удар пяткой в нос. В мозгу расцвёл букет из лезвий. Веки защипало. Дышать стало нечем.

Хрипя и отплёвываясь, Подорогин осел на камни, попутно укрывая голову руками, дабы не получить ещё. Но угроза пришла именно снизу: острое крошево скал впилось в коленные чашечки, породив нестерпимую боль. Однако эта боль, как ни странно, подействовала отрезвляюще – Подорогин вскочил и снова вцепился в икры астрофизика. Силы явно покидали того.

«Хотя, скорее, просто сообразил, что своими отмашками мешает оказывать помощь!»

Так или иначе, но теперь появилась возможность тянуть, что Подорогин и сделал, молясь, чтобы его примеру последовал хотя бы доктор – ждать вмешательства Грешника было, по крайней мере, опрометчиво: для этого должно произойти что-то поистине знаменательное.

Тем временем астрофизика втянули в темень ещё сантиметров на десять, а осознание данности вело за собой два вывода. Первое. То, что тянет с той стороны намного сильнее их двоих. Второе. За исключением Подорогина, астрофизика больше ничто не удерживает. Ответственность легла на плечи тяжким грузом. Ладони моментально вспотели, и астрофизик стал медленно выскальзывать.

Самое интересное, что в этот самый момент Подорогин думал отнюдь не о том, что товарища могут элементарно утянуть. Нет. Он мыслил намного глубже, а именно:

«За всё время противоборства, астрофизик не проронил ни слова! И тут верно одно из двух: либо он потерял дар речи от увиденного, либо его уже нет. В смысле, той части, которая внутри. А ноги... Что ноги? Просто рефлекс».

Однако трезвая логика всё же взяла верх над паникой – мёртвые так не отбрыкиваются, только живые! – и Подорогин потянул из последних сил.

Когда он уже уверовал в собственное поражение, перед носом мелькнули бледные руки. Подорогин крякнул от неожиданности и обернулся. Рядом возникла такая же бледная физиономия доктора; он просто кивнул – как бы спрашивая, ну что, на раз-два? – после чего они дёрнули вместе.

Совместные усилия сразу же принесли плоды: сначала из темноты появились припорошённые инеем бёдра, а спустя ещё миг – спина. Блеснула в унылой серости корка льда, и Подорогин почувствовал, как уверенность снова покидает его. Вместе с уверенностью таяли и силы... Вместе с силами испарилась надежда на благополучный исход.

Доктор что-то кричал, однако там-там в голове бил сильнее.

От последнего удара Подорогин чуть было не отключился. Он тут же встрепенулся, попытался сообразить, что именно происходит... и буквально уже на возу догадался, что их троих утягивает в темень некая потусторонняя сила, совладать с которой они попросту не в состоянии!

«Но как? – вертелось в голове на стремительной карусели. – Как, спрашивается, три взрослых человека могут проскочить в крохотное отверстие и поместиться внутри ствола дерева! Такого быть не может! Ни здесь, ни где бы то ни было!»

Но так было. А везение и удача просто отвернулись от них, бросив на произвол судьбы.

Как это банально. Как жизненно. Как по-человечески.

- Да что ты за тварь такая! – взревел Подорогин, собираясь с остатками сил. Жилы на руках вздулись – кажется, ещё чуть-чуть и лопнут, окропив ствол рубинами артериальной крови!

Рядом стонал доктор. Стонал, но не отпускал, и Подорогин был благодарен ему за это. Не потому, что в одиночку не удержал бы – весь экипаж «Икара», будь он тут, не совладал бы с чудовищной силой, приложенной извне, – а потому что лишился бы рассудка, останься наедине с проблемой, которую невозможно решить. Ни одним из доступных способов.