Александр Юрин - Горизонты безумия

Сейчас, вблизи, планетоид не казался столь ужасающим, что на расстоянии. Ярко-красный, местами оранжевый цвет, сменился на темно-коричневый. Точь-в-точь корка давнишней болячки.

Хотя рана и покрылась коростой, следы насилия никуда не делись: остались шрамы давних битв, подёрнутые инеем, как гноем. Далёкое Солнце освещало фурункулы и унылый пейзаж мёртвых равнин. Метеоритные кратеры походили на отверстия от пуль. Пологие хребты – на проступившие сквозь кожу рёбра. Молоко Млечного Пути в черноте – на отлетающую душу...

- Ты только представь, сколько крови они здесь пролили, прежде чем уйти, – шептал Грешник, словно прочтя мысли Подорогина. – Недаром и солнце перестало освещать пути господни. Никто из них даже не понял, что поверил антихристу. Второго пришествия не случилось. С небес спустился огнедышащий змей. Он выжег земную плоть, подчинил себе души страждущих, посеял всюду хаос. А потом скрылся в облаке пепла, даже не заботясь заметать следы...

Капитан откашлялся. Сложил руки на груди. Глянул на астрофизика; тот словно ждал, а может, просто тоже услышал Грешника.

- Майор...

Грешник обратил к говорившему глаза, полные скорби.

Астрофизик невольно осёкся, однако тут же взял себя в руки и заговорил ровным голосом:

- Кроваво-красный цвет Седны обусловлен тем, что её поверхность покрыта углеводородным осадком или толином, образованным из более простых органических соединений вследствие длительного воздействия ультрафиолетового излучения, – астрофизик перевёл взгляд на капитана. – Дело в физике, а вовсе не...

- Мы вас поняли, спасибо, – кивнул капитан.

Астрофизик облегчённо выдохнул – видимо он и впрямь расслышал обрывок фразы Грешника, а может весь монолог целиком.

- Толины, – подключился главный врач, – это органические вещества, линии поглощения которых обнаружены в спектрах многих ледяных тел внешней Солнечной системы. Как полагают, толины являются химическими предшественниками жизни.

Грешник хмыкнул.

- Жизни именно здесь больше не будет.

- Что вы такое говорите? – не понял доктор.

Капитан шагнул к Грешнику.

- Майор.

Грешник изобразил некое подобие стойки смирно.

- Вы сегодня слегка не в себе. Спишем это на общее переутомление. Я освобождаю вас от несения вахты, вплоть до схода с орбиты, – капитан обернулся; собравшиеся на мостике молчали. – Товарищи, наша миссия вступила в решающую стадию. Объявляю обратный отчёт. Старт к горизонту событий через двое стандартных суток. Попрошу членов экипажа не терять самообладания. Ваши навыки необходимы сейчас как никогда. Потому что от наших синхронизированных действий зависти судьба всей экспедиции, – последовала пауза. – Земля надеется на вас. И ждёт.

По мостику прокатился встревоженный шепот.

- Штурману, – продолжил капитан, – повторно рассчитать данные траектории полёта. У нас будет всего один шанс преодолеть горизонт событий. Ошибки недопустимы.

Штурман поднёс правую руку со сжатым кулаком к груди.

- Есть, капитан.

- Астрофизику – постоянно наблюдать за нарастанием гравитации. В случае критического изменения величин, незамедлительно докладывать мне лично.

Астрофизик кивнул.

Дальнейшие слова капитана сопровождались кивками и короткими репликами «есть, капитан».

- Пилотам провести тщательную диагностику силовой установки. Сисадминам протестировать бортовой компьютер и все нейронные системы корабля. Главному врачу расконсервировать противоперегрузочные ванны, настроить предохранительные клапаны ребризеров...

Подорогин слушал капитана, мысленно пребывая где-то далеко. Перед взором носились огненные шары. Они плясали на фоне коричневого планетоида и кричали детскими голосами: «Папа!.. Папа!.. Папа!.. Стой!» Они махали руками, строили рожицы, как никогда силились привлечь к себе внимание. Они хотели что-то сказать, но за всё время полёта Подорогин так и не понял, что именно. Точнее понял, но не поверил. Возможно, это был крест. Неспособность проникнуться чувствами мыслящих существ, которые на протяжении семнадцати с небольшим лет пытались предупредить горстку отважных космонавтов о смертельной опасности, что таится по ту сторону горизонта. Но что это за угроза? Действительно ли она существует? Или, может быть, всё наоборот, а шары лишь пытаются сбить с толку?!

«Так есть ли бог, или Грешник просто спятил, как и мы все, не сумев сохранить рассудок здравым вдали от дома?»

- Вы слышите меня?