Андреа Хёст - Бродяга

Отряды уже известны: второй, третий, четвертый и восьмой. Ни одного нового, ни одного из тех, с кем мне не слишком комфортно. И все же жаль, что первый не с нами. Поболтать будет не с кем.

Результаты этой вылазки для меня крайне важны. Мне правда необходимо, чтобы кто-то еще мог давать «допуск» на планету.

Поэзия, смерть

У меня получилось отдохнуть и вовремя явиться на корабль. По плану это задание на три дня, а сейчас мы вот-вот пройдем через большие врата в глубокое пространство. Мучиться сомнениями мне не дали: стоило ступить на борт, как в меня вцепилась Эли. Даже устроила экскурсию по «Литаре», хотя я уже видела все, кроме рубки пилотов, лабораторий и «комнат отдыха», точнее, залов для собраний.

Мы вернулись к креслам заранее, но большая часть второго и третьего отрядов уже сидели на местах и ждали. Время взлета, посадки и перехода в глубокое пространство приходится проводить в капсулах.

– Можешь сейчас рассказать все стихотворение? – спросила Эли, едва я улеглась боком.

Лучше бы подождала, пока мы останемся одни, но ладно, по крайней мере, там было всего два отряда.

– Пожалуй. Сочинен человеком по имени Дилан Томас. Написал его для своего умирающий отца. У меня для него совсем неправильный голос, – жутко смущаясь, добавила я.

Но потом постаралась прочитать с выражением. Эти стихи я помню только потому, что почти все остальные, которые приходилось учить по литературе, терпеть не могла. И точно не отношусь к тем, кто в любой момент готов что-то декламировать.

Читая, я не отводила глаз от Эли, и все равно под конец лицо у меня пылало.

– Это хотелось? – спросила и почувствовала себя еще хуже, когда оглянулась и увидела, что из проема дальней двери на меня смотрят все капитаны отрядов.

Как и все, кто был в зале с самого начала.

Эли казалась зачарованной:

– Ты звучала совершенно иначе! Будто другой человек!

– Наконец-то могу говорить на родном языке, – ответила я с досадой.

– Но что оно означает? – спросил Нилс из второго отряда, сидевший в капсуле напротив. – Ты же из него что-то говорила в Колонне, правильно?

– Да. Прощу прощения, перевод очень плохой.

И я прочитала им, что напереводила, мысленно желая, чтобы капитаны наконец ушли. Если это все попадет в журнал миссии, я расстроюсь ужасно.

– О, я вполне правильно поняла! – радостно заявила Эли. И с сияющим видом посмотрела на Таарел (как ребенок, сдавший трудный экзамен), а потом снова на меня. – Спасибо, что рассказала все. Оно такое грустное и в то же время такое прекрасное, правда?

Я только неловко улыбнулась, и обрадовалась, что прозвучал приказ готовиться к взлету. И вот записала все это за время предполетных проверок, собственно взлета и дороги до межпланетных врат, через которые в первый раз за четыре поездки у меня есть шанс пройти в полном сознании.

Сегодняшнее задание

Врата оказались скучными. Из реального пространства их толком не видно, а едва переходишь в глубокое, все просто белеет.

До выхода к Муине мы долетели минут за двадцать пять, и как только вышли, Гриф – Гриф Реган, капитан второго отряда – начал инструктаж по первой части задания. Никаких сюрпризов: мы возвращаемся в мое поселение, и сетари берут меня с собой, чтобы посетить коммуникационную платформу. Они хотят понять, может ли кто-нибудь, кроме меня, объявлять людей «своими» (ах, как я на это надеюсь!), и потом, независимо от результата, собираются дать допуск всем, кто есть на борту, выгрузить кучу оборудования и встать лагерем у самой границы города, но при этом убрать подальше все, что может взорваться. После чего «Литара» нас там оставит.

Далее сетари хотят исследовать местность вокруг, включая околопространство, пока зеленые костюмы будут стеречь серых, а те – анализировать все, до чего смогут добраться. Среди них есть и несколько не-КОТИС-овских ученых, археологов. Их взяли с собой, чтобы начать потихоньку узнавать историю Муины.

Важнее всего, конечно, разобраться с ддорой: можно ли ее заставить не взрывать оборудование или как-то убедить, что оно «свое».

Кажется, мне нужны беруши для мозга.

Передышка

Сетари с талантом управления Эной могут давать доступ другим! Я так рада. Даже не пыталась скрыть облегчение, пока мы там были, и Таарел улыбнулась мне так же, как Эли, чему я и обрадовалась, и немного огорчилась, потому что к ней она относится как к экзальтированному ребенку.