Джеймс Лучено: Звёздные Войны. Катализатор. Изгой-Один. Предыстория

— Если бы я считал, что «Зерпен» занимается военными исследованиями, я бы с ними не работал.

— Серьезно? — Она задумалась. — Многие ваши здешние друзья говорят, будто нам следует попросту выслать вас или передать вашему руководству в «Зерпене». Но на самом деле, доктор, вы слишком ценны, чтобы возвращать вас, особенно сейчас, в свете тех обвинений в шпионаже. Вы могли бы отказаться от нейтралитета и поставить свои выдающиеся таланты на службу Республике. Надеюсь, вы представляете ту дилемму, перед которой мы оказались?

— Судя по всему, вы так меня и не поняли, командир.

— Возможно. Но время на Валлте едва ли представляет особую ценность, так что нам, как вы красноречиво выразились, не жаль тратить его впустую. Его вполне хватит для следствия, за которым последует суд перед Трибуналом. И все это время вы будете вдали от жены. Я, несомненно, ценю вашу позицию, но, как мне кажется, вы желали бы лучшей жизни для своего ребенка. — Она шумно выдохнула. — Что ж, ваш вопрос рассмотрит маршал Фара. Если ваша невиновность будет доказана, естественно, вам позволят покинуть Валлт.

Гален с подчеркнутым недовольством покачал головой:

— Мы проводим испытания в высокотемпературном комплексе — подвергаем определенные кристаллы мощному давлению, чтобы заставить их вырабатывать электрический ток. С другой стороны, те же самые кристаллы можно заставить уменьшаться в размерах, возбуждая их током. Я пытаюсь определить, какому из испытаний подвергают сейчас меня.

Взгляд Группе затуманился, а потом она улыбнулась — к удивлению Галена, неожиданно тепло.

— Странное вы создание, доктор Эрсо.

— Вы не первая, кто это замечает, командир.

— Похоже, вы гордитесь собственным упрямством.

— По-другому не умею.

Группе глубоко вздохнула:

— С этим, наверное, трудно жить.

Гален попытался понять, что она имеет в виду.

— С такими принципами?

— Нет. — Она постучала себя по лбу — С таким умом.

У Лиры тряслись руки, когда она разворачивала принесенное Нэрбу письмо. Написанные от руки на разновидности использовавшегося валлти пергамента строчки заполняли обе стороны жесткого листа. Широкие поля с одной стороны заполняли изображения лиц и фигур, перемежавшиеся фрагментами уравнений, словно Гален занимался несколькими делами сразу — одна его часть писала Лире, а другая пыталась завершить некие вертевшиеся в голове расчеты. Ей пришлось повернуть лист из стороны в сторону и вверх ногами, чтобы расшифровать некоторые записи. Обратную сторону сверху донизу и от края до края покрывали строки письма, написанные микроскопическим почерком Галена, который почти так же не поддавался расшифровке, как его теории о кристаллах и их способности производить недорогую энергию. Но благодаря годам, которые Лира провела за разбором личных записей Галена, она могла понимать и то и другое.

Письмо начиналось со слов:

Я узнал — от командира Группе, которая допрашивала меня уже трижды, — что ты, по ее словам, «в надежном месте» в северном крыле Крепости. В чем-то мне повезло: кусочек этого архитектурного уродства виден из маленького потрескавшегося окошка в моей комнате — на самом деле камере. Хотя мне приходится взбираться на трехногий табурет, который я ставлю на каменное возвышение, служащее мне для сна, и в бледном зимнем свете солнца Валлта мало что можно увидеть, я все равно пытаюсь представить твою нынешнюю обитель и надеюсь, что хоть иногда у тебя есть повод взглянуть через город на тюрьму Тамболора и взгляд твой падает на мою освещенную свечой келью.

На самом деле Лира даже понятия не имела, где его держат, но теперь она поднялась с плюшевого кресла, стоявшего в ногах широкой кровати, и медленно подошла к окну-эркеру, поддерживая рукой продолжающий расти живот. Вытерев иней с пузырчатого стекла, она взглянула через внутренний двор и грубо построенный город за его пределами. В центре двора стояла огромная статуя сидевшего верхом на такве всадника в плаще и шлеме, с поднятой в правой руке боевой дубиной. Высоко в одноцветном небе кружили с десяток ширококрылых созданий. В городе можно было увидеть занимавшихся своими делами валлти и запряженные животными сани, лавировавшие по лабиринту заснеженных улиц. Впечатляющих размеров тюрьма Тамболора находилась на далеком восточном плоскогорье и во многих отношениях напоминала Крепость, поскольку в давние времена использовалась как дворец. В окнах ее нижних этажей мерцали огни, но верхние этажи, вплоть до гигантской крыши — слишком покатой даже для того, чтобы на ней за долгое время мог накопиться снег, — были черны как ночь. «На каком он этаже, в какой камере?» — подумала Лира. Почему Гален не назначил определенное время, когда он мог бы зажечь свечу в окне, и она бы знала, где он и что с ним все в порядке?