Клиффорд Саймак - Заповедник гоблинов. Романы

— Прямо скажем, хорошенькая штучка. И, возможно, ценная. Что это такое?

— Просто безделушка. Сделано для красоты.

Про себя Дункан молился: «Боже, только бы он не взял манускрипт!»

Ривер положил амулет себе в карман, снова полез в мешочек и вынул манускрипт.

— А это что?

— Несколько листов пергамента. Мои любимые. Взял, чтобы иногда читать.

— Ба! — С отвращением сказал Ривер.

Он смял листы и отбросил их в сторону. Ветер подхватил их и протащил несколько шагов по песку. Затем они зацепились за кустик и остались там, а ветер дергал их.

Рука Ривера снова нырнула в мешочек, достала четки, крест из слоновой кости, еще одни четки — янтарные. Он внимательно оглядел последние.

— Благословленные? — Спросил он. — Освященные каким-нибудь святым?

— Его преосвященством архиепископом аббатства Стендиша, так что они только частично освященные.

— Главное — работа хорошая, — заметил Ривер. Он положил четки в карман. — Уж медяк-то мне за них дадут.

— Они стоят гораздо больше, — возразил Дункан. — Дураком будешь, если отдашь за медяк.

Ривер извлек замшевый кошелек.

— Теперь осмотрим это, — сказал он.

Оскалив острые зубы, он высыпал монеты на ладонь.

— Неплохо. Для человека в стесненных обстоятельствах, вроде меня, большая удача найти столько.

Он ссыпал монеты обратно в кошелек, сунул его в карман куртки и еще раз заглянул в опустевший мешочек, затем отбросил его в сторону.

— А теперь меч. Лезвие, подходящее для джентльмена, это будет получше нашего несчастного железа.

Он вытащил меч и осмотрел его опытным взглядом.

— Хорошая сталь, прочная. Но где золото, драгоценные камни? Я полагал, что дворяне носят вещи получше.

— Золото и камни для церемоний, а это боевое оружие, — ответил Дункан.

Ривер кивнул.

— В этом ты прав. Кончик острый, как игла. Действительно, очень хороший меч.

Он опустил меч, так что острие касалось горла Дункана.

— А теперь скажи, куда ты идешь на самом деле? Где то сокровище, которое ты ищешь? И какого рода сокровище?

Дункан не ответил. Он сидел спокойно, хотя инстинкт кричал ему, чтобы он откинулся назад от лезвия. «Ведь меч не отклонится, — говорил он себе.

— Ривер снова приставит его к горлу.»

— Я проткну тебе глотку, — пригрозил Ривер.

— Если ты это сделаешь, то ничего от меня не услышишь.

— Ты опять-таки прав. Может снять с тебя заживо кожу — лучший путь? Ты видел когда-нибудь, как с человека сдирают кожу?

— Нет.

— Неприятное зрелище. Делается это медленно, по кусочку. Иногда начинают с пальцев, но для мастера это скучная и утомительная работа, потому что надо быть очень осторожным и внимательным — это деликатная техника. Будь я мастером, я бы предпочел начинать с живота или с промежности. Пожалуй, именно с промежности. Очень нежная область, и результаты получаются быстрее. Если мы станем делать это с тобой, как ты считаешь, откуда начинать? Мы люди вежливые и согласимся с твоим выбором.

Дункан не ответил. На лбу его выступил пот, но он надеялся, что Ривер этого не заметит. «Это не пустая болтовня, — подумал он. — Этот палач так и сделает.»

Ривер, казалось, обдумывал ситуацию.

— Наверное, лучше начать с кого-нибудь другого, — решил он, — а ты посмотришь, пока подойдет твоя очередь. Этот большой дурень, кажется, моложе тебя. С ним будет хорошо работать. У него шикарная шкура. Если ее хорошо снять, можно сделать из нее куртку. Или взять этого занюханного отшельника, что привязан к дереву. Он будет визжать громче, чем дурень. Визжать и просить пощады или жалобно взывать к богу. Он все расскажет. Только я думаю, кожа отшельника такая сморщенная, что не будет стоить затраченных усилий.

Дункан по-прежнему молчал. Ривер махнул рукой.

— Сегодня уже поздно. Для такой работы нужно хорошее освещение, а сейчас солнце уже заходит. Лучше начнем с утра, так что у нас в запасе будет весь день.

Он сунул меч Дункана под мышку, погладил оттопырившийся карман куртки и хотел уже отойти, но снова повернулся к Дункану.

— У тебя будет целая ночь, чтобы подумать обо всем. Утром поговорим.

Он крикнул своим людям:

— Эйнер и Робин, ваша первая вахта над нашей драгоценной добычей. Не спускайте с них глаз. И чтобы никаких отметок на них! Я желаю иметь их шкуры неповрежденными. Если вы упустите их каким-нибудь образом или оскорбите их неумелым обращением, я вырву вам глаза!

— Ривер, — сказал Дункан, — ты ошибаешься. Нет никакого сокровища. Мы путешествуем не для каких-либо поисков.