Кристина Юраш - Призрак самого Отчаяния

— Нам пора. — Элис откинул волосы движением головы.

— Подожди. Успеем. Давай поиграем в одну игру. Я задам тебе вопрос — ты на него ответишь, а потом ты задашь мне любой вопрос — и я на него отвечу. Только честно. Лады? — я вытащила из-под себя подушку и положила рядом.

— А если я не захочу отвечать? — Элис заметно напрягся.

— Никто тебя не заставляет. Только тогда в моем случае — все будет точно так же. — я почувствовала, что почти победила.

— Давай, попробуем. — соизволил он.

— Хорошо, кто ты и как ты здесь очутился? И что вообще тут происходит?

— По-моему здесь три вопроса. На какой из них отвечать? — я заметила, что он не любит смотреть в глаза, он смотрит куда угодно, но не на тебя.

— На любой, на выбор. — я почувствовала азарт.

Он помолчал и стал, словно читать наизусть:

— В ночную пору, дрогнула твердь под ногами, и превратила города в руины. И дрогнула твердь в первый раз, погребя миллиарды людей, под руинами городов. И дрогнула твердь второй раз, и вода затопила все побережье. И собрались выжившие близ кровель своих, и разгребали руины, чтобы спасти родных из заточения, но не сумели. И стоны слышались еще долго из-под бетонных плит. И ждали люди утро. Но утро не настало. И бросились люди к собратьям своим за помощью, к тем, кто нес свет. Но померк свет в глазах, ибо дверь закрыли пред ними братья. И отчаяние поглотило людей. И ели они все — и остатки припасов, и разной твари, и гадов ползучих и себе подобных. И не дрогнули небеса, когда мать ела своего младенца, и не дрогнули небеса, когда убивали из-за еды, и не дрогнули небеса, глядя на тысячи голодных смертей. И проклял Бога род человеческий. И впал в отчаяние. И тогда, явилась ОНА. Она приказала всем и каждому явиться в назначенный срок, в назначенное место. И пришли люди, и спросила ОНА: «Люди-звери, люди-хищники и люди-жертвы, что вы хотите для себя?» И ответили люди-хищники: «Острые когти, острый нюх, острый слух, ночное зрение и ловкость дабы убивать». И ответили люди-жертвы: «Дай нам острое зрение, острый слух, ловкость, но сбереги разум, дабы выживать». И сказал тогда ОНА: «Да будет так!» И в руках у нее появилась чаша. И молвила она: «Выпившему из этой чаши, да пребудет желаемое». И взяли люди хищники, и испили ее до дна, и стали они страшными тварями: ловкими, но утратили навек человеческую способность мыслить и говорить. Люди-жертвы испили чашу не полностью, и не утратили облик человеческий. И спросили они ее: «Кто ты?». И ответила ОНА: «У меня пока нет имени иного, как тьма». И спросили они: «как почитать тебя?». Засмеялась она в ответ: «не нужны мне ваши почести». И исчезла. — Элис криво улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, что за сто лет эволюция сделала то, чего не сделала за тысячи? Хочешь сказать, что ты — местный житель? Ты знаешь, что легенда конечно, красивая, но вериться в нее с трудом. — я была крайне разочарована.

— Это твое дело верить или нет. Я ответил на твой вопрос. Но свой я задам позже. — сказал он.

— Я тоже придумаю что-нибудь оригинальное! — я попыталась съязвить.

— Придумаешь по дороге. Пошли. — он встал, прислушался, а потом, пока я обувалась, вытащил погнутый багет. Но дверь не открывалась. Наверное, что-то упало и забаррикадировало ее снаружи. Он пнул ее, но безрезультатно. Я сидела на кровати и думала, как мы выберемся, если на окнах решетки, а дверь не открывается. Но почему-то мне было спокойно — сейчас он что-нибудь придумает.

Элис подошел к окну, вытащил маленький нож и подковырнул решетку. Она хоть и ржавая, но не поддалась. И тогда он взял стул, скинув с него какие-то пыльные тряпки — и мощным ударом выбил раму. Решетка не поддалась. И тогда Элис, выломав ножку стула, использовал ее на манер рычага. С одной стороны рамы решетка хрустнула и выломалась ее небольшая часть вверху, гулко упав вниз, освободив небольшую дырку, размером с форточку.

— Да, это нам очень поможет… — скептически заметила я, оглядывая отверстие, — Ты туда обязательно пролезешь, если превратишься в муху и научишься ходить по потолку. Только учти, я туда не полезу!

Подоконник был очень узким, а дырка высоко, поэтому идея встать на него и как-то перегнуться, была явно неудачной.

Он молча, не обращая внимания на мои реплики, очистил остатки рамы от стекла, отстегнул меч, бросил на кровать, взял с собой только маленький нож. Он подошел к стене, и одним махом забрался по ней, как по лестнице под самый потолок, а оттуда по потолку, словно муха, юркнул в отверстие, черной тенью. Куда-то вверх.