Вадим Сагайдачный - Иная реальность (СИ)

Еще я люблю грушу долбить. Двадцать раз левой и столько же правой после пробежки. Если есть настрой, то подольше, что называется, от души. Еще когда погано бывает, тогда меня прямо за уши не оттащишь, реально поправляет. Весь негатив на нет сводит. Привычка опять же из детства осталась. В то время это было необходимостью. Можешь за себя постоять, значит – пацан, если нет, то теряйся.

Опять же, все благодаря отцу. Мне было семь, как раз в первый класс пошел. В школе подрались со своим же одноклассником. Жили в одном подъезде, а место для драки нашли в классе. Домой я пришел с фингалом во весь глаз, вот отец и сделал соответствующие выводы. В тот же день он смастерил для меня грушу. В отличие от беготни, колотить ее мне сразу понравилось. Через пару месяцев пацан, с которым мы подрались, куда-то переехал с родителями, так я больше его и не видел, но это не мешало мне представлять еще года два, как его кулаками изничтожаю.

Маршрут забегов у меня постоянно один и тот же. Из двора два пути и оба ведут на одну и ту же шумную улицу. Дальше до конца квартала в сторону городской окраины и вбок до реки. Там бегу вдоль набережной в сторону центра пару кварталов и, сворачивая, возвращаюсь домой. Выходит круг минут на двадцать. Иногда, когда времени много и есть настрой, я бегу через пешеходный мост за речку, добегаю до старого бульвара и обратно. Но это уже выходит в три раза больше. Считай, целый марафон получается.

Добежав до реки, я, как обычно, свернул и побежал по набережной. Прохожих почти не видно, да и машин мало, что значит раннее утро. Я давно уже подметил, с каждым годом народ все позже встает. Правильно старье говорит, что их место сменяет поросль лоботрясов.

Раньше я пробовал вечерами бегать, но слишком много людей, часто пьянь попадается, начинает что-то кричать, нереально напрягает. Каждому в бубен давать задолбаешься. Утром самое лучшее время. И настрой на весь день, и мало прохожих. Никто на тебя не обращает внимания, вроде как само собой разумеющееся, что у человека пробежка.

Вот и мост показался. Может, на дальний круг побежать? Времени море. Первый процесс в городском суде начнется только в десять. С другой стороны, мне нужно еще душ принять, завтрак приготовить, полазить в инете. Короче, опять лень, кого я пытаюсь переубедить? Ладно, в следующий раз, так и быть, сделаю большой круг.

Странно, что на мосту посередине стоит человек – парень в куртке с капюшоном поверх головы. По утрам все спешат, а он стоит и, облокотившись на перила, смотрит на воду. Ладно бы днем, но не в такую же рань. Делать ему, что ли, нечего?

Пробегая мимо моста, я посмотрел на него, и наши взгляды пересеклись. Молодой, на пару лет еще моложе, чем я. Что-то у него совсем не то на лице. Усталое и в то же время какое-то буйное.

Я пробежал мимо и скорее из любопытства обернулся. Парень начал перелезать через ограду моста. От неожиданности я обомлел на мгновенье. Спохватившись, развернулся и со всех ног устремился к нему.

Черт возьми, так и есть – суицидник. Только бы успеть.

Парень перебросил одну ногу и, перекатываясь на животе через поручень, принялся поднимать вторую. Благо спиной ко мне, только бы он раньше времени не повернулся.

«Не вздумай сразу прыгать, я успею!», – пронеслось у меня в голове.

Нерешительно или слишком устало тот неспеша перелазил через ограду. Только когда обе ноги стали по ту сторону моста, он обернулся ко мне лицом. Я успел крепко схватить его за куртку. От неожиданности он вскрикнул в испуге.

– Так, все хорошо, а теперь давай обратно, – сказал я, а сам не могу отдышаться. В этот рывок прямо весь выложился.

– Не мешай, отпусти… Ты ничего не понимаешь… – пробормотал он, глядя на меня рассеянным взглядом. В глазах стояла какая-то непонятная отстраненность.

Теперь я смотрел на него в упор. Вроде не совсем и сопляк, лет двадцать пять, не меньше. Худой слишком. В одежде неопрятной: куртка вся чумазая, скомканная. Лицо бледное, какое-то замученное, наверняка не спал давно.

– Ничего. Будет у тебя еще куча всяких телок. Давай, вылезай, – говорю я, а сам пытаюсь его за грудки вытащить обратно на мост, но тот, как назло, упирается и крепко держится за поручень.

– Какие телки, Тимон, ты о чем?! Это все ненастоящее! Это игра! Ты понимаешь?! Мы все в ней юниты! Ничего этого не существует! Все, что реально, оно невидимо, оно здесь! – заорал он и показал на собственную черепушку. – Я здесь и не здесь. Я где-то в другом мире… Это вымышленное тело, это вымышленный мир!