Пол Андерсон - Круги ада [Сетевая компиляция из разных изданий]

Драгойка стояла рядом с Флэндри возле тотема. Она смотрела на него благодарным взглядом.

Курсовикянской религией было язычество, более рудиментарное, чем какое-либо из известных на древней Земле: умы тигерийцев, меньше, чем людские, занимали поиски первопричины, для них важен был ритуал.

Часть команды вернулась к своим вахтам, часть — отдыхала, и теперь они остались вдвоем. Ее мех искрился серебром, а глаза были словно озера света.

— Мы очень благодарны тебе, — сказала она мягко. — Я занимаю высокое положение в Сестринстве. Я им все расскажу, и они будут помнить о тебе.

— Да ладно, Флэндри шаркнул ногой и покраснел.

— А разве ты не подвергал себя опасности? Ты же рассказывал, как мало силы осталось в ящиках, которые поддерживают твою жизнь. Но ты ее потратил, чтобы летать?

— Ничего, если понадобится, насос можно привести в действие вручную!

— Я дам тебе помощников.

— Не нужно. Видишь ли, теперь я могу использовать блоки питания ситроллей. У меня в сумке есть инструменты для того, чтобы их приспособить.

— Хорошо, — некоторое время она смотрела на палубу, исполосованную тенями и светом. — Этот, у которого ты выбил пистолет… — голос ее был свистящим.

— Нет, мэм, — твердо сказал Флэндри. — Его нельзя трогать. Он единственный оставшийся в живых. И он должен быть целым и невредимым.

— Я просто хотела расспросить его об их планах. Я немного знаю их язык. За столетия мы научились ему от пленных и парламентеров. Он не сильно пострадает от этого, я думаю.

— Мои начальники в Хайпорте могут сделать это лучше.

Драгойка вздохнула.

— Как хочешь, — она прижалась к нему. — Я встречала раньше вас, землян, но ты первый, кого я действительно хорошо узнала. — Она виляла хвостом. — Ты мне нравишься.

Флэндри смутился.

— Я… ты мне тоже нравишься.

— Ты сражаешься, как мужчина, а думаешь, как женщина. Это что-то новое. Даже на дальних южных островах… — Она обняла его за талию. Ее мех был теплым и шелковистым. Кто-то говорил ему однажды, что если он вдыхал ее воздух неразжиженным, то почувствовал бы, что тигерийки пахнут свежескошенным сеном. — Мне хорошо с тобой.

«Гм-м… Что я могу сказать?»

— Жаль, что ты должен носить этот шлем, — сказала Драгойка. — Мне бы хотелось попробовать твои губы. Но в остальном ведь наши два вида несильно различаются? Может, пойдем ко мне в каюту?

В какой-то момент Флэндри охватило искушение. Он бы многое отдал, чтобы как-то ответить ей. В нем говорили вовсе не принципы, не прошлые лекции о том, чтобы стараться не оскорблять местные обычаи и привычки, и, конечно же, не разборчивость. Если на то пошло, ее непохожесть делала Драгойку еще более пикантной. Но он не мог предугадать, что ей придет в голову во время близких отношений.

— Я очень сожалею, — сказал он. — Мне бы хотелось, но я… как бы это сказать? Закодирован.

Она не оскорбилась и не очень удивилась. Она видела много разных культур.

— Жаль, — сказала она. — Ну, ладно. Ты найдешь, где носовой кубрик. Спокойной ночи.

Она бесшумно пошла к корме. По пути остановилась, чтобы забрать Ферока.

«А все-таки ее клыки страшноваты!»

Когда лорд Хоксберг прибыл в Хайпорт, Адмирал Энрике и верхний эшелон командования устроили официальный прием по поводу приезда высокого гостя и его свиты, как предусматривал протокол. Ожидали, что Хоксберг ответит тем же накануне своего отъезда. Эти мероприятия были скучны. Однако он пригласил различных офицеров на короткие встречи. Будучи проницательным и любезным гостем, он, таким образом, сгладил то презрение, которое неизбежно вызывал своими разговорами с переутомленными людьми и чрезмерным отвлечением вооруженных сил на службу безопасности.

— Я все никак не пойму, как ты удостоился приглашения, — жаловался Ян ван Зуйл, растянувшись на койке. — Какой-то паршивый энсин.

— Ты ведь и сам энсин, мой мальчик, — напомнил ему Флэндри, стоя у зеркального шкафа. Он в последний раз одернул голубой мундир, натянул белые перчатки и потер несколько раз пламенные снопы своих эмблем на плечах.

— Да, но не паршивый, — сказал товарищ по комнате.

— Я герой, не забывай!

— Я тоже герой. Мы все герои, — ван Зуйл окинул взглядом их унылую маленькую комнату. Картинки с девушками почти не оживляли ее. — Поцелуй за меня л'Этуаль.

— Ты хочешь сказать, что она будет там?

— Она тем была, когда Каррутье приглашали. Она, Марина и…

— Каррутье, младший лейтенант. Следовательно, он лжец ex officio. [2] По обязанности (лат.). Лакомые кусочки от Мадам Сефейд недоступны тому, кто званием ниже командирского чина.