Лиза мне сразу не понравилась, и я не приложил ни малейшего усилия, чтобы это скрыть. Конечно, Наставник постоянно говорил, что при моей значительной одарённости предсказателя я абсолютно не разбираюсь в людях, и теперь я всё больше склоняюсь к мысли, что осудил её несправедливо. Но с другой стороны, я не просто какой-то уважаемый сноб, я проводник воли богов! Азамат говорит, что все мои попытки развести его с Лизой только сильнее их сближали — что ж, скорее всего это не случайно. Я горжусь тем, что являюсь орудием в руках высших сил, даже если ради этого приходится идти против правды.
Самое неприятное в Лизе — помимо того, что Азамат с первых слов преисполнился к ней трепетного восхищения, чего за ним никогда не водилось, — было то, что я не мог и до сих пор не могу толком предсказывать её будущее, впрочем, прошлое тоже. При всём сосредоточении я вижу или слышу только крошечные обрывки, и тут же всё кончается. То какая-то пещера привидится. То распотрошённая рыбина на столе. То загадочное земное целительское устройство (и это я теперь знаю, что оно целительское, а когда увидел, понятия не имел, что это за инструмент для пыток). То услышу шакалий вой, то грохот вулкана… Ещё несколько раз слова всплывали — мерин, парк, лилии, матушка, лыжи, кольцо. Ну и что из этого следует? Я перепробовал все методики толкования, какие были изобретены за историю Муданга. Зарисовывал изображения, отыскивал записи похожих звуков, записывал слова, дышал самыми невообразимыми курениями, смотрел заказные сны, но так и не получил ни одного цельного события. Мне оставалось только решить, что эта женщина — провозвестник грядущего хаоса, и забросить попытки её разгадать, пока мой разум не дал трещину. Эцаган несколько дней отказывался заходить в мою каюту из-за густых запахов благовоний, Азамат в открытую на меня кричал, как в детстве, а двое из команды намекнули, что хорошо бы не пить с утра. Вдобавок я чуть не задушил эту несчастную землянку, а она меня затем чуть не застрелила, не говоря уже о том, что она умудрилась отравиться совершенно безобидным отваром солнечных грибов, который применяется для прояснения ума. Я мог только предположить, что весь её ум состоит из тумана, который нормальные люди стараются изгнать.
Но самое ужасное было наблюдать, как мой любимый друг, всегда такой уравновешенный и мудрый, с каждым выдохом теряет часть души в пользу этой стервы. Я метался и пытался как-то это прекратить. Разделить их, поссорить, напугать… Но, как я уже сказал, что бы я ни делал, всё сближало их только сильнее. Правда, должен признаться, я только сейчас понимаю, что их сближение было обоюдным. Поскольку Лизу я не знал и практически ненавидел, я замечал только, как она притягивает к себе моего друга, а что уж происходило в её женской душонке, я понятия не имел и иметь не желал.
* * *
— Алтонгирел, одумайся, ты ведёшь себя непростительно! — гремит Азамат, потрясая руками в воздухе. Я мрачно сижу на столе, болтая ногами. — Ты её отравил! Ты вообще понимаешь, что поднял руку наженщину, да ещё с Земли?! Если тебя не пугает грех, то подумай хотя бы, в каком свете ты выставляешь меня перед её соотечественниками!
— А то, что она меня чуть не застрелила, это тебя не смущает? — бормочу я.
— После того, как ты её чуть не задушил? Удивишься, но нет!
Я вскидываюсь.
— Ты круглые сутки с ней лясы точишь, а мне предлагается убираться вон и не мешать! Ты мне за всё время, что она на корабле, доброго слова не сказал!
— Да потому что ты ведёшь себя, как шакал!
— Ну правильно, а она, конечно, безобидная рыбка! И тебя не волнует, что я с тобой всю жизнь, а она на пять дней! Что она с тобой такое делает, чего я не могу?
— Алтонгирел, ты мелешь чушь, — гораздо тише и как-то удивлённо говорит Азамат. — Она женщина, а ты нет. Почему ты вообще себя с ней сравниваешь?
— Потому что она хочет тебя у меня отобрать, вот почему!
Повисает дрожащая тишина.
— Прости, дорогой друг, но я не твоя собственность, — медленно произносит Азамат. — И, кстати говоря, в отличие от меня ты не одинок, а твоя пара, если не ошибаюсь, сейчас подслушивает под дверью.
За дверью действительно раздаются и тут же стихают мягкие шаги. Какой шакал сломал замок Азаматовой каюты?! Я выскакиваю в коридор и чуть не врезаюсь в Эцагана, который как ни в чём не бывало стоит, прислонившись к дальней стенке коридора, скрестив руки на груди.
— Я дёрнул прятаться, — спокойно поясняет он, — а потом решил, что скоро обед, не сидеть же из-за тебя голодным.
Читать дальше