Анна Субботина - На пороге зимы

— А… — Внутри у Верена похолодело. Сотник никак не мог знать о нём. Похоже, его взяли по ошибке. — Я не…

— А ты, поди, и не понял, что тогда в трактире ввязался в драку за нашим Риком? — подсказал Храфн. — Он любит так делать: днём красуется на площади, а вечером одевается попроще и слушает, что говорят о нём люди, чтобы знать, удастся ли найти здесь воинов. Теперь дуй за вещами, Верен, если не передумал!

Верен подхватил щит и шагнул к воротам, забыв об усталости. Остановился, подумал и поставил щит у стены. Теперь его дом был здесь.

Уже у ворот он обернулся:

— А лучники вам нужны? У меня есть друг, очень хороший стрелок. Только его пока нет в городе.

— Нужны, нужны. Пусть приходит. Пока не дождёмся отряда с запада, не двинемся отсюда.

Зайдя в трактир попрощаться, Верен отозвал в сторону охранника, с которым успел сдружиться:

— Мой друг, похоже, крепко застрял в Эсхене. Ваш обоз пойдёт обратно через те места. Окажи услугу, загляни там в пекарню на площади. Если Такко в городе, то мимо пекарни точно не пройдёт. Вот, — он снял с пояса нож, — отдай и скажи, что я хорошо устроился в Нижнем. Пусть спешит сюда или хоть даст знать, что с ним.

Праздник Первых плодов миновал. Приближался следующий [2] Праздник Урожая — 23 сентября (осеннее равноденствие). — пахнущий мёдом, яблоками и свежескошенной травой, поднявшейся на лугах после затяжных дождей.

Рассвет застал Верена у западных ворот — они открывались раньше всех. В последние дни он приходил сюда почти каждое утро. За городской стеной ржали лошади, мычали волы, перекрикивались люди — окрестные торговцы торопились к открытию рынка. Каждое утро, устроившись на большом камне, Верен вглядывался в лица охранников, следовавших за телегами, и озадаченно хмурился — друга-лучника среди них не было.

Сегодня городские ворота открылись раньше обычного, но торговцы, вместо того, чтобы ринуться в проём, ругаясь и торопясь вручить стражникам пошлину, расступились и завертели головами, оглядываясь. В город въехал отряд из двух десятков воинов — конных, в латах поверх плотных кольчуг, с длинными мечами на поясах и арбалетами за спинами. Верен проводил их взглядом. Если это и есть отряд, которого ждёт Ардерик, то скоро войско покинет Нижний Предел. Сотник и так грозился выйти до срока — никто толком не знал, что творилось на Севере, и нужно было добраться туда поскорее. Хотя бы к Поминовению [3] День Поминовения — 1 ноября. .

Верен поднялся с камня, потянулся, и мышцы отозвались тянущей болью. С тех пор, как он обосновался у Ардерика, тело постоянно ныло от упражнений и цвело синяками от пропущенных ударов. Зато держаться против бывалых воинов становилось всё проще, и меч лежал в руке ладно и крепко.

Если всё пойдёт гладко, через полтора месяца они окажутся на Севере. Увидят разорённые солеварни и схватятся с врагами — по-настоящему, на боевых мечах, и никто не остановит бой, чтобы объяснить ошибки и залечить ушибы. Глубоко внутри ворочались тревога и животный страх перед болью и смертью. Но по-настоящему Верен жалел только об одном: что друг не успел из своего Эсхена, где застрял тьма знает зачем, и не разделит с ним испытания и славу.

Лето выдалось дурным, и осень была не лучше — редкую неделю не лили дожди. Плащи, шатры и дорожный скарб намокали сразу как успевали просохнуть на очередном постоялом дворе. Повезло, что каменистый Северный тракт был проезжим даже в межсезонье, и войско уверенно покрывало милю за милей, оставляя позади привычные дубовые леса, уступавшие место соснякам и ельникам. Чем дальше на Север, тем короче становились дни, темнее вечера, толще корка льда на земле по утрам, а Звёздный Ковш поворачивался к горизонту все круче, будто висел в небе на одном гвозде. Месяц назад здесь катились повозки, гружённые солью, красной морской рыбой и горьковатым вересковым мёдом, но сейчас пустынная каменистая дорога вилась и вилась между вековых корабельных сосен. Временами из-за деревьев доносился запах дыма и лай собак, но никто не выходил даже поглазеть, и войско миновало одну невидимую деревню за другой.

Сотник Ардерик ехал впереди, оглядывая с высоты седла стелющиеся под копыта лошади разноцветные мхи и кустарники.

— Могли бы и провожатого послать! — ворчал он. — Заплутать на такой дороге не заплутаешь, а уважение оказать можно было. По императорскому указу же едем!

На свою сотню Ардерик почти не оборачивался. По правую руку от него ехал Верен, и он-то неустанно обшаривал лес намётанным взглядом охранника и часто оглядывался на растянувшееся по дороге войско. Ардерику было достаточно привычного шума за спиной: перестука копыт, скрипа поклажи и негромкого бормотания воинов.