Алексей Константинов - Терция [СИ]

Повороты, строгая последовательность поворотов, везде одинаковая. Егор заучил ее наизусть, надо вспомнить, надо все точно восстановить в памяти.

- Пошли Насаг, скорее, мы выберемся отсюда, с их помощью или без нее, - произнес Егор, повторяя про себя последовательность поворотов.

...

"Балканский лабиринт самый короткий, зная дорогу, пройти его можно за три-четыре часа. Поэтому ты и начнешь свои поиски оттуда. Запомни, вещества, используемые на строительстве, крайне опасны и токсичны, если произойдет выброс, ты узнаешь об этом по цветному пятну в небе, наподобие радуги. Это сигнал - берегись, здесь яд. Для них он может быть и безвреден, но если ты долго подышишь тем воздухом, можешь получить серьезное отравление. Поэтому постарайся завершить все дела быстрее и остаться при этом живым", - наставлял Зеленцов.

Пятно Егор наблюдал. Оно практически рассеялось, но рисковать все равно не стоило. Пробравшись через пещеры находиться в окрестностях стройки можно не больше суток, максимум двое.

"Токсины, используемые на строительстве, меняют состояние сознания. Точно не установлено, какие именно изменения происходят в психике человека, но они могут оказаться необратимыми", - рассказывал Зеленцов.

Вполне возможно, что агрессия горцев связана с загрязнением среды.

Обо всем это Котельников размышлял, пока тащил на себе Насага в кромешной тьме, полагаясь лишь на свою интуицию и память. В конце тоннеля забрезжил свет, они выбирались наружу.

Глаза заслезились, Котельников зажмурился. Насаг на его спине слабо застонал. Горец умирал, ему необходимо было оказать хоть какую-то помощь. Котельников ускорился, почувствовал, что ровная дорожка превращается в крутой подъем. Он выбрался наружу и обнаружил себя на дне глубокого оврага.

Поразительная картина открылась ему - скалы вокруг него были усеяны воробьями, сотнями, тысячами воробьев. Птицы не обратили внимания на Котельникова, некоторые из них были уже мертвы. Егор сглотнул подступивший к горлу комок, разглядел тропинку, ведущую вверх, и стал подниматься к лагерю зеленокожих.

Они поднимались вверх по тропе, переступая через мертвых воробьев. Вокруг стояла страшная вонь, потому Котельников ускорил шаг, насколько это было возможно. Подъем был крутой, и тащить на себе Насага становилось невозможным. Расщелина, по которой они поднимались вверх, оказалась сестрой-близнецом первой, по которой они спускались. Осыпавшийся камень шуршал под ногами, двигаться быстро было опасно, но перенести запах, который испускали тела мертвых воробьев, Егор не мог. Каким-то чудом ему удалось выбраться наверх, ни разу не упав. Снова произошла разительная перемена. Он очутился в молодом лесу. Воробьев здесь не было совсем, их словно бы разогнали. Тут же Котельников вспомнил слова Зеленцова по этому поводу.

"Токсичные алкалоиды, выброшенные в воздух, могут привлечь внимание птиц. Не исключено, что место строительства будет облеплено воробьями - они наиболее чувствительны к хроналку. Никакой опасности для тебя они, скорее всего не представляют. Но если неожиданно, по каким-то причинам, концентрация алкалоида в воздухе резко упадет, голодные птицы обезумят. Возможно, что они и нападут".

Егор словно бы чувствовал, как воздух становится чище и свежее. После застоявшегося запаха лесного перегноя, аромат хвои и молодых кустарников вдохнул в него сил. Котельников увидел широкие дороги, расходящиеся в разные стороны, уверенно выбрал центральную.

Помимо окружения, стал меняться климат. Сырость и холод отступали, становилось тепло, лучи солнца приятно ласкали, Котельников совершенно забыл о своей простуде, которая донимала его уже не первый день. Он наслаждался ходьбой, словно прогуливался где-то в Калининграде с любимой девушкой, а не находился за много километров-лет от дома.

Вес Насага он перестал ощущать вообще, вслушивался в тихое потрескивание ломающихся под его ногами веток. Так сильно хотелось продлить это ощущение легкости, безмятежности. Котельников открыл глаза, высмотрел дерево в стороне от дороги, аккуратно положил горца на землю, а сам подошел к сосне, сел и опершись о нее спиной, решил немного отдохнуть, подумать о чем-то своем.

Какая-то смутная тревога, неясное воспоминание возникли где-то в глубине души, но Котельников их решительно отогнал. Ему было очень хорошо, ничего не хотелось делать, только сидеть с закрытыми глазами возле дерева, ощущать запах хвои, трогать пальцами твердую рассыпчатую землю.