Алексей Константинов: Терция [СИ]

- Это я, Ганнибал! - громко возвестил Барка. Солдаты тут же разошлись, Барка соскочил с лошади, побежал к месту, где толпились солдаты.

- Где мой отец?! Где мой отец?! - кричал Ганнибал.

Навстречу ему вышел Газдрубал.

- Следуй за мной, - сказал он, ухватив Ганнибала под руку. Увидев человека, которому доверял и которого высоко оценивал его отец, младший Барка успокоился, подчинился.

Обойдя толпившихся солдат, Газдрубал подвел Ганнибала к походной палатке, остановился. Барка ринулся было войти, но зять остановил его.

- Он умер, Ганнибал, иберы добрались. Утонул, мы с трудом сумели отыскать тело. Враги лишь ранили его, но не погубили. Твой отец мог победить человека, но стихия оказалась сильнее. Армии Карфагена приму я, но как только достигнешь необходимого возраста, полководцем станешь ты. Солдаты не должны видеть слабость командира, помни об этом. Поэтому прежде чем выходить оттуда, убедись, что на лице твоем нет ни единого признака горя, - произнес Газдрубал. - Теперь иди, - он отпустил плечо Барки и тот вошел в походную палатку.

Гамилькар лежал на спине. На груди его расползлось огромное пятно крови причудливой формы, в центре которого зияло черное отверстие. На лице вождя пунийцев сохранился отпечаток сосредоточенности. Мускулы лица, обычно разглаживающиеся со смертью, у Гамилькара остались напряжены, словно он был погружен в тяжелые думы даже теперь.

Ганнибал подошел к отцу, взял его ладонь, крепко сжал ее. Повернул свою руку, посмотрел на зарубцевавшийся ожог на запястье - напоминание о клятве, данной еще в Карфагене. Ладонью накрыл рану отца.

Погиб достойнейший муж, скорбит весь Карфаген.

Но не горе, не скорбь охватили Ганнибала. Ярость, застилавшая ему глаза в тот момент, когда он узнал о смерти Гамилькара, вспыхнула с новой силой. Барка опустился на колено, склонил голову.

- Я отомщу за тебя, отец. Я исполню клятву - Рим никогда не забудет род Баркидов! - торжественно произнес Ганнибал. Он без труда унял бушевавшие внутри эмоции, встал. Лицо его сделалось непроницаемым и холодным, словно барельеф, вырезанный в граните. - Прощай, отец. Я не забуду того, чему ты меня учил.

Ганнибал оставил тело отца, вышел наружу.

Газдрубал стоял неподалеку, терпеливо дожидался. Увидев Ганнибала, подошел к нему.

- Он был героем, в твердости духа и следовании долгу не уступавший богам. Я скорблю о нем, - произнес Газдрубал.

Ганнибал кивнул в знак благодарности.

- Иберы должны поплатиться, - сказал Барка. - Я считаю, что необходимо подготовиться к новым походам на их земли. Мы должны занять весь полуостров.

- Обсудим это позже Ганнибал. Сейчас не время, - сказал Газдрубал. Он ожидал, что молодой Барка вспылит, ответит дерзостью, но Ганнибал кивнул.

- Я поделился своим мнением, теперь ты управляешь армией. Я твой преданный слуга, - сказал Ганнибал.

"Врет или говорит искренне?" - подумал Газдрубал, пытаясь разгадать мысли своего шурина. Он знал мальчишку с раннего детства, видел в нем продолжателя дела Гамилькара, но никак не мог разобраться в этом непростом человеке. Ганнибал с юного возраста при армии, во всем следовал за своим отцом, подражал ему, беспрекословно выполнял приказы. Возможно, Карфаген нуждался именно в таком вожде, не требовавшем ничего для себя, но готовым пожертвовать всем ради исполнения долга. Казалось, Ганнибалу не свойственны никакие человеческие страсти, он холоден, спокоен, умен и хитер. Но может ли обладать всеми этими качествами семнадцатилетний мальчишка? Если это действительно так, если Ганнибал не прятал под личиной беспрекословного исполнителя расчетливого честолюбца, римлянам придется забыть о спокойной жизни до тех пор, пока Барка не погибнет.

В любом случае, мальчишку ждало великое будущее. В свою очередь он, Газдрубал, должен сделать всё возможное, чтобы грандиозный замысел Гамилькара был доведен до логического завершения его сыном.

Терция дожидалась пока все в доме лягут спать. Она не знала почему, но ей любой ценой хотелось пробраться к отцу в кабинет и открыть шкатулку. Терция знала, чем может грозить ей подобная выходка, если отец обнаружит воровку, но любопытство оказалось сильнее.

Откинув шерстяное одеяло, Терция переползла к изголовью своей кровати и, отодвинув шелковый холст, служивший дверью, выглянула в дверной проем, ведущий в атриум. Там было темно и тихо, доносился лишь шепот воды из бассейна, да стрекот насекомых через комплювий(отверстие в потолке для освещения атриума). Похоже, что весь дом действительно уснул. Девочка потянулась к трехногому столику, располагавшемуся напротив дверного проема, с противоположной стороны кровати. Осторожно ощупывая его ладонью, она ухватила чашку с водой, выпила ее до дна. Снова повернулась к дверному проему, осторожно, словно бы ей что-то угрожало, посмей Терция ступить на пол, опустила ноги вниз. Почти бесшумно сползла с кровати, залезла в сундук с вещами, извлекла тунику и столу, наспех накинула их на себя.