Дэн Симмонс - Троя

Ада прекрасно помнила, как беспокойно рассмеялась и чуть не пролила шампанское из бокала, впервые услышав нелепые слова, произнесенные столь серьезным тоном. Да и прочие гости в увитой виноградом беседке хохотали до слез. А вот ответить не смогли. Ни один из них. И ныне девушка, привыкшая к войниксам с рождения, взирала на них с тревожным любопытством. Кстати, Ханна вела себя так же.

«Кто ты?» – изумлялась юная хозяйка Ардис-холла, выступая из крытого ландо в Парижском Кратере и взирая на молчаливое существо, якобы не имеющее глаз, на его ржавый панцирь и мокрый от дождя капюшон из кожи; убийственные лезвия, способные искромсать динозавра, таинственная тварь запрятала подальше, выпущенные вместо них манипуляторы с мягкими подушечками учтиво придерживали дышла повозки.

Выбравшись из ванны, Ада обтерлась полотенцем, накинула на себя тонкий халат и приказала сервиторам исчезнуть. Когда те покорно удалились через полупроницаемую мембрану в стене, девушка вышла на балкон.

Харман поселился справа от нее, их веранды разделяла плотная перегородка из бамбукового волокна, выдающаяся на три фута наружу. Ада приблизилась к самому краю, кинула взгляд в бездну красноокого кратера, возвела глаза к прояснившемуся звездному небу и кольцам – а потом перебросила ногу через перила. Гладкий, влажный бамбук на секунду прижался ко внутренней поверхности бедра, словно ласкаясь, и вот уже девушка очутилась по ту сторону перил, на узеньком внешнем выступе. Босая ступня осторожно потянулась вперед, ища новой опоры. Следом взметнулась рука.

На миг Ада зависла в воздухе, держась только за счет цепких ладоней и пальцев на ногах; земное притяжение неумолимо тащило ее вниз. Интересно, каково это – упасть с такой высоты в бурлящую магму, сознавая, что жить осталось несколько ужасных мгновений абсолютно свободного полета? Беда в том, что она никогда этого не узнает. Даже если отпустит перила, даже если похолодевшие пальцы не вытерпят и соскользнут. В подобной роскоши людям было отказано: очнувшись в лазарете, никто не помнил собственной смерти.

Прижавшись грудью к перегородке и силясь удержать равновесие, девушка не смела поднять глаза, чтобы убедиться: а пуст ли балкон Хармана? Лишь бы не сорваться в пропасть!..

Но вот незваная гостья достигла цели и замерла на месте, вцепившись трясущимися руками в скользкие перила. Всплеск адреналина резко пошел на убыль, и силы начали покидать ее. Девушка быстро перелезла через ограждение и облегченно выдохнула. На внутренней стороне бедра заныла царапина от грубой плетеной перегородки.

Харман сидел в шезлонге, скрестив ноги, и наблюдал за ней при свете одинокой, упрятанной под стекло свечи. На мужчине тоже ничего не осталось, кроме небрежно завязанного шелкового халата.

– Мог бы и помочь, – зашипела девушка, сама не ведая, зачем говорит это и почему понизила голос.

Ее друг улыбнулся и покачал головой:

– Ты и так справилась. А что, в дверь нельзя было постучать?

Ада жадно глотнула воздуха и как бы в ответ распустила узел на поясе. Тонкие полы халата распахнул ветер. Прохладные струи смешались с другими, теплыми, восходящими от ее разгоряченного живота.

Харман поднялся, подошел к девушке и посмотрел ей в глаза.

– Это большая честь для меня, – зашептал теперь и он. – Но не сейчас, Ада. Не сейчас.

Мужчина бережно запахнул ее халатик, стараясь не касаться тела, взял гостью за руку и повел к шезлонгу. Когда они уселись рядом, бок о бок, девушка до кончиков ушей покраснела от изумления и некоего запоздалого смущения – не то из-за полученного отказа, не то из-за собственного бесстыдства, она и сама еще не разобралась. Потянувшись за кресло, Харман извлек пару туринских повязок, окрашенных в нежно-сливочный цвет, и разложил их таким образом, чтобы вшитые микросхемы оказались в нужном положении.

– Я не… – начала гостья.

– Знаю. Только сегодня, один раз. Кажется, нас ожидает нечто важное. И я хочу разделить это с тобой.

Она послушно откинулась на мягких подушках, а мужчина пристроил туринскую пелену у нее на глазах. Ада ощутила, как он прилег рядом и покойно взял ее за правую руку.

Изображения, звуки, чувства хлынули мощным потоком.

Бессмертные спустились с Олимпа поиграть. Другими словами, они собрались заняться убийствами.

Битва в разгаре; Аполлон подстегивает троянцев, Афина пришпоривает аргивян, а прочие боги, удобно расположившись в тени раскидистого дерева на ближайшем холме, попивают вино и веселятся. Только что на моих глазах предводитель фракийцев Пейрос, доблестный союзник троянцев, в пылу сражения запустил камнем в сероглазого Диора – полководца, что командовал эпейским личным составом греческой армии. Удар всего лишь повредил лодыжку, но когда раненый повалился наземь, его товарищи бросились наутек; горстка героев осталась защищать командира, однако Пейрос раскидал их. Несчастный Диор лежал в пыли и беспомощно смотрел на приближающегося врага. Фракиец погрузил длинную пику в живот жертвы, подцепил внутренности острым наконечником, вытащил его и несколько раз повернул. Все это время Диор ужасно кричал.