Александр Морра - Между Мирами

— Кто вы все? Что происходит? — судорожно крикнул я и, чувствуя, что боль в плече проходит, начал отползать назад.

— Это игра, в которой все потерпели поражение, а истина истекает кровью.

Он на мгновение закрыл глаза, сделал паузу и наступил ногой на мою грудную клетку, после чего мои движения прекратились.

— Бесполезно… Ты уже мертв, как и все остальные. Их жизни — ничто, лишь карнавал тлена, — сказал стоящий передо мной, и его рука скользнула к поясу, схватила рапиру и навела точно на моё сердце. — Познай безумие!

«Подумать только, а ведь всего несколько недель назад я считал, что у меня нет и не будет большей заботы, чем успеть отремонтировать забор к приезду моего отца!»

Глядя на холмы, возвышающиеся перед моими глазами, я снова и снова спрашивал себя: «Неужели это был сон… Неужели это был просто сон?»

Я смотрел на то самое таинственное место, пока перед глазами не появилась мутная пелена.

«Вот так всё и в моей жизни», — печально подумал я. В ней тоже нет никакой ясности. А до этого казалось, будто моя жизнь полна различных красок. Что же случилось? Теперь… Теперь мое будущее было затянуто этой мутной пеленой, и кто знает, что за ней скрывается.

Временами мне хотелось, чтобы в моей жизни было поменьше событий, о которых стоило писать. Ведь до сих пор я всё еще не могу без слез говорить о том, что произошло. Да и кто мне поверит? Ведь случившееся просто-напросто не укладывается в голове. Мне остается лишь сидеть на земле и чувствовать ветер, который неловко ворошит волосы, ощущать на себе нежные лучи солнца, которые будто бы придают энергии. Со звуком ветра сливалось пение птиц, которые не чувствовали ни горя, ни разочарований. Они парили в небесах без каких-либо забот и прошлого. Я так завидовал этим прекрасным, беспечным и свободным созданиям. Вот бы взять и улететь вместе с ними, забыв обо всём! Но теперь я не узнаю самого себя. И вряд ли смогу понять, поступил ли я правильно.

Моя история началась обычным субботним днем. Всю ночь шел дождь, и под утро, когда казалось, что он почти прекратился, редкие капли все еще стучали в мое окно. Но меня это нисколько не отвлекало. Я был занят своими снами, которые находились уже в преддверии финала. Мне всегда снились яркие сны, наполненные невозможными, фантастическими событиями. Может, из-за того, что в восемнадцать лет меня не покидала страсть к мечтам? Бывало, я рассказывал друзьям о своих ночных путешествиях во всех подробностях. Данный процесс занимал немало времени, и складывалось такое впечатление, что я рассказывал им небывалую историю. Но конец в историях был один и тот же: все громко смеялись и комментировали мою бурную фантазию. Да, об этих временах у меня сохранились чудные воспоминания. И мне, конечно, не хотелось бы потерять их.

Ну, вот, и напомнил о себе этот убийца снов и постельного уюта — будильник. О-о-о… Как же он разрывается! Словно ребенок, которого нужно покормить.

Я не переношу утро. Думаю, как и большая часть населения планеты. Возможно, сегодня у кого-то был выходной, но у меня на этот день уже имелись грандиозные планы, которые делали мое утреннее негодование неизбежным, так как вставать пришлось слишком рано. Как же чертовски удобна была кровать, как манила ее мягкая, белоснежная подушка!

Шторы еще немного прикрывали проблески солнечного света, но несколько назойливых лучей уже пробрались сквозь них и играли в моей комнате. Солнце после дождя… Погода предвещала теплый и приятный день. Именно то, что мне нужно, ведь сегодня в моих планах было достроить забор, который я мучаю уже пару дней. А закончить мне его необходимо именно в эту субботу, так как отец приезжает из командировки. Не должен же я упасть лицом в грязь перед человеком, на которого всю жизнь равняюсь.

Едва разлепив веки, я с трудом обошел комнату, открыл окно, увидел недоделанный забор, зевнул, нашел тапочки и поплелся в ванную. Склонившись над раковиной, я машинально почистил зубы. Выпрямился. Вновь зевнул. Зеркало для бритья отражало потолок. Поправил зеркало — и на секунду, через окно в ванной, оно показало другую часть недостроенного забора. Когда я, наконец, установил его правильно, зеркало отразило щетину на моем лице. Я побрился, плеснул в лицо водой, вытерся — и на миг замер, рассматривая свое отражение: лицо пропорциональное, прямой, аккуратный, маленький нос. Порой даже казалось, что слишком маленький. Голубые, сонные глаза, в которых вечно прыгают бесенята. На голове «художественный беспорядок», однако и он имел определенную форму — пряди волос мне приходилось приподнимать наверх с помощью средств для стайлинга. «Что тут скажешь — в толпе такого не пропустишь», — произнес я вслух и отвел взгляд от зеркала. Снова зевнул, а затем зашлепал на кухню, чтобы немного перекусить.