Виктор Антоненко - Охота на бога

Антоний познакомился с Бусиным на вокзале, когда, в надежде обрести временного товарища по мелким поручениям, влез не в своё дело и помог местному парнишке выпутаться из затруднительного положения: продувшись на днях в карты, заняв и снова проиграв, юный вертопрах слёзно молил навязчивых кредиторов об отсрочке; заимодавцы же, два дубоватого вида мужичка, были настойчивы и, энергично жестикулируя, уверяли просрочившего должника в том, что всегда помнят о нём и со временем даже могут полюбить, как женщину.

Расчётливый покровитель, не рядясь, отмусолил возмущённым процентщикам их кровные гроши и на корню выкупил падшего джентльмена удачи, с условием, что тот сдаст тороватому филантропу с его единоутробным братом в наем жильё в частном секторе. Новоиспечённый компаньон привередничать не стал и щедрое предложение благодетеля принял.

— Ждём, не дождёмся, — Алексей ивовым прутиком отогнал прочь беспутного кобелька по кличке Барсик и гостеприимно распахнул калитку. — А где же брат?

Антоний прошёл во двор:

— Умер. Скоропостижно.

— Какое несчастье, — грустно вздохнул Бусин, сожалея о безвозвратной потере клиента.

— Мне нужна ваша помощь.

— Я всегда! — с готовностью выпалил Бусин, помня о необыкновенной щедрости нового знакомого.

— Тогда собирайтесь, — голос Антония сделался на нотку строже. — Покажете мне дорогу в морг, и вообще…

— У меня там приятель один, — отрапортовал Бусин, — по совместительству. Поваром работает.

— Где? — не сразу разобрался Антоний.

— В шашлычной на трассе, — бесхитростным тоном пояснил Бусин, — а в морге на полставки. В медицинский институт готовится. Говорит, для практики. Чувство сострадания притупить. Дескать, врачь обязан быть безжалостным.

— Какой умненький мальчик, — отметил Антоний.

— Ему вечером как раз в ночную смену заступать с одиннадцати. Так что можно не спешить, — закончил рассказ о целеустремлённом приятеле Бусин и с надеждой добавил: — Я ему три тысячи рублей задолжал.

— Сведите меня с ним, — схватил на лету Антоний, — и я избавлю вас от этой унизительной зависимости.

«Пока неплохо, — привычно завертелось в голове Антония. — Черепушку можно в морозилку. Интрументик только… подыскать… Чем же мне её?..»

Антоний прошёл на терраску, заглянул в предбанник:

— У вас тут топора по случаю нет?

— Есть, — Бусин вытащил из-под низкой лавки, заваленной тряпками, тяжеленный колун без ручки. — Подойдёт?

— А поострее?

— Вам на что?

— Цветочков нарубить… к могилке. Идите, одевайтесь и поедем уже, а то похоронят, придётся эксгумировать.

— А топор-то зачем? — повторился Бусин, не уловив смысла последнего слова. — Так нарвём, без гумирири… рбания… Этого… Здесь же рядом.

Антоний посмотрел на Бусина, словно прицеливаясь из крупнокалиберного пулемёта, и, выдержав красивую паузу, непререкаемым тоном произнёс:

— Не сомневаюсь, человек вы, безусловно, начитанный…

— Я вчера в библиотеке… — сходу переключился Бусин.

— Не сейчас, — тут же пресёк пустословие Антоний. — Время книг ушло… безвозвратно… — и подумал: — «Дураковатый малость, зато… со старомодными привычками. То, что надо. В таких энергия заблуждения держится долго…»

— Почему? — горячо возразил Бусин. — Бывают с такими картинками…

— …и о топоре забудьте, — голос Антония стал нетерпимее. — Вы эксгибиционист?

— Нет.

— Тогда почему ещё не одеты?

Бусин послушно юркнул в дом и через минуту вернулся. Антоний уже сидел в машине.

— Учтите, Лёша, если я вам дорог, как квартирант, постарайтесь всё делать по-военному чётко, без дальних разговоров…

— Понял, — прилежно мотнул головой Бусин.

Выехав на разрыхлённые просторы районной автотрассы, Антоний сбавил скорость, памятуя о недавнем знакомстве с одним милым пешеходом в красной майке.

— Алексей, как звали вашего папу? — уважительно обратился Антоний.

— Алексеем, — не замедлил себя ждать Бусин.

— Не богатенький ассортимент, — оценил Антоний. — А как вас дразнили в школе?

— Зачем вам? — застеснялся Бусин.

— Вы мне напомнили одного моего не очень усидчивого одноклассника, которому я за мизерное вознаграждение давал списывать контрольные по физике, — обратился к далёкому прошлому Антоний. — А о своём товарище я должен знать всё.

— Буся, — признался Бусин. — Со второго класса.

— Какая бесчеловечность, — посочувствовал Антоний и скуки ради разразился длинной тирадой: — Видимо, человек, пройдя в утробе матери стадии эволюции, в добавок ко всему прочему в детстве ещё и ряд исторических формаций проживает, начиная с первобытно-общинного строя, когда проявление жестокости к ближнему почиталось за доблесть…