Анастасия Коробкова - Космическая странность

— Выбора не останется, — тут же объяснил Денис. — Таковы правила игры, в которой участвуют все земляне. Не захочешь играть — надевай рясу или чадру.

Земля — территория избыточного разнообразия и ненужных возможностей, да?

Я думала об этом до тех пор, пока наш катер не начал двигаться. Передняя стенка ничего не отображала, но по легкой вибрации и ощущению блуждающей тяжести было понятно: мы покидаем Великий Магистрат.

Мы синхронными жестами опустили прижимные устройства.

— Надеюсь, полет не затянется, — с облегчением сказал Денис. — А то я скоро проголодаюсь.

— Когда долетим до Земли, целься в ресторан, — посоветовала я.

— Ага, — радостно согласился он. — Интересно, у нас все еще зима?

Да уж. По своим внутренним часам, мы провели в космосе несколько дней, не больше недели. Но эти каналы в пространстве, вроде, съедают и время…

Денис перестал улыбаться. На его лице внезапно появилась тревога, а зрачки резко расширились.

— Чувствуешь? — спросил он.

Шея.

В шее что-то заворочалось.

Я всмотрелась в шею Дениса.

«Паучок»-проклятье пульсировал. Все резче и резче.

Так же, как мой.

Я поняла. Но даже подумать об этом не успела.

Я ничего не успела.

Стало очень светло и жарко.

А потом у меня разорвалось сердце, и пронзительная боль заполнила все тело.

Все было нормально, пока я не осталась с мистером Оуэном Брюсом наедине. До этого, в кабинете Магистра, я чувствовала себя почти счастливой: наконец-то, точно, домой! Но очень скоро стало ясно, что этим спокойствием я обязана присутствию Андрея — оно испарилось, как только мы с Брюсом и еще тремя Магистрами вышли из кабинета, в котором велись переговоры. В тот миг покровительства Перворожденных я лишилась, попав под власть незнакомого человека.

От беспокойства я слабо помню, чем был заполнен промежуток между переговорами и перелетом к Земле, и даже когда я сказала себе, что Оуэн Брюс — лицо официальное и поступит со мной в соответствии с какими-нибудь правилами, то есть правильно, успокоиться до конца я не смогла. Мы, вроде, сидели с Магистрами за большим столом, вроде, что-то ели и пили, вроде, какие-то трехмерные изображения мелькали посреди зала, но все это пронеслось мимо моего сознания.

Перед окончанием приема ко мне подошел гвардеец, и, быстро отсалютовав консулу, вручил небольшой черный сверток. Я автоматически взяла, начала разворачивать, но потом вспомнила, что Димка обещал передать родителям письмо и свою одежду. Сам он, слишком на меня похожий, не стал рисковать, появляясь рядом со мной, наводить консула на некоторые нежелательные сравнения.

А консул бы заметил наше сходство. Мне казалось, что он, куда бы не смотрел, и как бы внимательно не слушал переводчика, ни на секунду не выпускал меня из поля зрения. Когда у меня в руках появился черный сверток, он сразу изобразил на своем худом гладко выбритом лице ожидание объяснений. Я сказала по-английски, что это мои вещи. Он улыбнулся и кивнул.

Ни Ася, ни Денис, ни Командор не вышли со мной попрощаться, и если с Командором было все понятно, то отсутствие Аси меня беспокоило. Она ведь тоже хотела на Землю! Неужели трудно было придумать повод навязаться нам с консулом в попутчики? Как я буду на Земле без нее?

Когда я оказалась внутри земного корабля, меня опять одолела паника.

Корабль был достаточно большим, приблизительно таким же, как корабль-разведчик Кристо, но оценить его размеры изнутри возможности мне не дали. Из маленького коридора консул сразу провел меня в отдельный отсек, где усадил в одно из трех кресел, застегнул прижимной механизм, попросил не волноваться и ушел. Двери отсека сразу закрылись за ним.

Я осталась одна в шести гладких, искривленных, холодно светящихся стенах.

Конечно, мне стало страшно. Я тут же подумала, что это для Магистров консул — лицо официальное, но на Земле ведь об этом никто не знает! Судя по его хитрому лицу и постной мине Магистров во время переговоров, он что-то вкусное выцыганил из истории с моим похищением, но вряд ли ему нужны хлопоты с возвращением меня домой… Мне хана.

Передумав все это, я вспомнила слова Кристо: «Ты трусишка», и его голос, когда он это говорил. Потом его глаза, такие серые и серьезные, но со странным светлым оттенком безмятежности… Его губы, на которые хотелось бы смотреть вечно… Его волосы, взъерошенные пряди над ушами, блестящие в свете звезд…

Неужели я насовсем его потеряла?! Неужели мне уготовано пострадать несколько лет от тоски, а потом, когда любимые черты сотрутся из памяти, решить, что он мне приснился? О!