Анастасия Коробкова - Воскрешенные

Насколько проще общаться с Дархом: кинула воспоминание, и все… А с людьми слова надо подбирать.

— Как… Кожа там была как пепел от бумаги, а граница со здоровой резкая и жесткая — рубец, крови не было… Позвонки там почернели…

Герман вздохнул. Смотреть на меня он избегал.

— Ты тоже никого не видела?

— Нет. Когда я пришла, Артем был завален обломками, то ли каменными, то ли… нет, не знаю, какими.

«Пространственных аномалий не заметила», — чуть не сорвалось с языка, но я вовремя поняла, что пространственная аномалия помогла бы объяснить мое появление возле Артема. Надеюсь, прямо сейчас Герман не станет проводить его, появления, детальный анализ.

Он не стал. Гораздо больше его интересовало другое.

Вернув своего силовика в исходное положение, он задал самый важный для обоих вопрос:

— Почему мой «компас» не показал аномалию?

По окаменевшему лицу Артема разлилось несколько бордовых пятен, и после короткой паузы он ответил:

— Потому что твой «компас» мертв. Мы его дезактивировали.

В эти слова Артем вложил всего себя: все свое сознание, всю свою совесть, всю свою жизнь, которую не мыслил без «Тайны» и Германа. Ничего, что хотело бы извиниться и оправдаться, в нем не было, поэтому ничего такого Герман не услышал. Артем остался стоять, не шевелясь и не моргая, как пустая человеческая оболочка.

— Цель? — сквозь зубы спросил Герман.

— Изолировать тебя от вредного воздействия аномалии и этим обеспечить твою безопасность, — немедленно и совершенно спокойно ответил Артем.

— Вы все рехнулись?! — наконец, не выдержал Герман.

Но вспышка ярости не задела Артема — для него все уже закончилось.

— Понимай, как хочешь, капитан, — устало сказал он. — Но мы не могли позволить сунуться в неизвестно что единственному человеку, который сможет с этим разобраться.

Как далеко всё зашло… Аномалии для них — не приключение, а выросшие из игры в войнушку отношения отбросили ненужные правила. Герман-то хоть понимает, что это на самом деле бесконечно далеко от бунта?

Не понимает.

На хребте «Тайны» появились Сережа и Слава. Вид у обоих был траурный. Молча они спустились на берег и встали: Серега рядом со мной, а Слава — по другую сторону от капитана, установив между Германом и Артемом невидимый барьер.

На их счет Герман иллюзий не питал. Они остались на «Тайне» только потому, что спали после совместной с капитаном вахты и ничего об аномалии не знали — если это ясно мне, то ему тем более. И они даже не считали возможным скрывать, что поддерживают Артема.

— Сколько было аномалий? — взяв себя в руки, продолжил Герман.

— Две, — ответил Артем. — Кирилл и Егор отправились к второй.

Парни дернулись и вытянулись в стойку.

— Куда?!

Я закрыла глаза: Артем бы не признался, и реакция Германа обещала быть страшной.

Впрочем, надвигающуюся угрозу, как заслонившую солнце тучу, можно было почувствовать и с закрытыми глазами, однако ее предотвратил возглас Славы:

— Вон они, капитан! Идут!

Я вздрогнула, открывая глаза. Со стороны, противоположной «нашей» аномалии, относительно уверенным шагом приближались Кирилл и Егор. Ничего хорошего от встречи они не ждали; успехов, по-видимому, не добились.

Артем нахмурился.

Подошедших помощников Герман встретил тем же неласковым взглядом и дежурным:

— Слушаю.

Удар принял Кирилл:

— Исследовали пространственную аномалию, показанную «компасом» за два мирка. По прибытии на место, аномалия «компасами» не показывалась, обнаружено свежее оплавление скальной породы в предполагаемом месте аномалии.

— Людей, животных видели?

Оба синхронно мотнули головами.

— Нет, капитан. Там даже птиц нет.

— Следы, кроме оплавления?

— Очевидных нет.

— Когда засекли аномалии?

— В мирке Сизой Водоросли, сразу, только в него прошли. Аномалии уже были, мы опять не увидели, как они появляются.

Герман взял тайм-аут. Повторять вопросы, заданные Артему, он не стал, утратив к своему экипажу доверие, но не уважение. Учитывая это, ему предстояло решить непростую задачу, и не хотелось бы мне оказаться на его месте.

— Ася, — вдруг произнес он тихо и отстраненно, — ты не откажешься показать место аномалии?

Эти вежливые слова были убийственными для экипажа «Тайны». Парни сникли еще сильнее, распознав за ними не передышку, а начало конца. Для командира было нелогичным обратиться к постороннему, если то же самое могут сделать для него члены команды, следовательно, Герман не считал себя больше командиром. Дождавшись моего кивка, он быстрым шагом направился в лес.