Александр Остапенко - Шанс для неудачника

— Алло, — нужно сказать, что думал я скорей всего на своем родном языке, а вот «алло» я произнес именно на японском вернее аналог этого слова.

— Привет, Савада. Ты узнал меня? Это Сасагава Кеко, — произнес весьма приятный женский голос.

— Э…, - промямлил я, несколько опешив от такого резкого поворота событий

— Мне дала телефон твоя мать, — продолжала тем временем девушка, — позавчера, когда я помогла донести тебя до дома этому малышу.

— Ясно, — я откровенно завис, пытаясь понять, хорошо или плохо, что Саваде, то есть мне звонит Кеко.

— Тсуна? — я так углубился свои мысли, что, наверное, уже минуту молчал из-за чего видимо Сасагава начала волноваться.

— Ах, да. Прости, задумался, — я потер переносицу пытаясь привести мысли в порядок.

— Знаешь, ты очень смелый. Не каждый бросится вытаскивать ребенка из огня, когда в любую все вокруг может взлететь на воздух, — тихо произнесла Кеко, в ее голосе я четко услышал восхищение.

— Э…, - в который раз за этот разговор выдавил я, — о чем ты?

— Ну же, не скромничай Тсуна-кун, — произнесла Кеко и я, почему отчетливо представил, как сейчас девушки мило улыбается, — Ты же…

Когда я, спустя 10 минут положил трубку в голове царил полный сумбур. Со слов Сасагавы получалась следующая картина. Девушка успела пройти не больше трех улиц после встречи с Реборном, как вдруг раздался грохот и какие-то взрывы за спиной. Девушка, конечно, не смогла устоять перед любопытством и побежала назад. Где застала уже тот момент, когда я отрубился и меня на тележке начал везти домой. Кеко конечно перепугалась, увидев мое плачевное настроение. А Реборн пользуясь, случаем наплел ей, что здесь почти произошел взрыв газа и он (мой репетитор то бишь) оказался в огне, но я весь из себя такой героический прыгнул его спасать и, вытащив, потерял сознание (обугленные Пламенем Посмертной Воли шмотки выглядели весьма убедительно для подобной истории). Вообщем Сасагава прониклась, в его глазах я поднялся на пару пунктов, и она вызвала помочь «малышу», хе-хе, помочь донести меня до дома. Где по просьбе моей матери осталась со мной, пока она побежала за доктором. А Реборн тоже тихо свалил, видимо подыскать охрану пока его нет и доложить о непредвиденных обстоятельствах Девятому. Кеко просидела со мной несколько часов пока не вернулась моя мать, а после отправилась в школу на оставшиеся уроки. Последнее для меня непонятно. Я бы наоборот никуда не пошел и отмазался тем, что помогал тяжелобольному товарищу. Впрочем, это лирика, которая не имеет отношения к сути. Вообщем подводя итог. В глаза Кеко я вырос, она со мной общается. Это хорошо, теперь только остается придумать, как заслужить ее дружбу и немного поднять репутацию в школе.

Я поднялся, намереваясь подняться к себе и переодеться, а то хожу днем в пижаме. Как хлопнула входная дверь и с радостным воплем меня сжала в своих объятиях мама.

— Тсу-кун! Я так волновалась! Как ты? Ничего не болит? Есть хочешь? — начала засыпать она меня вопросами, не выпуская из объятий.

— Мам, — просипел я, пытаясь ослабить хватку, — со мной все хорошо, не нужно меня душить.

Мама несколько смутилась и перестала сжимать мое бренное тело так интенсивно, но из объятий все равно не выпустила. Потом были пустые разговоры, ужин во время, которого наконец вернулся Реборн очень внимательно смотрящий на меня и видимо уже что-то задумывающий. Поэтому я, быстро убив все приготовлено для меня и сославшись на головную боль и недомогание рухнул в кровать, где неожиданно для себя тут же уснул. Первый день в новом мире завершился.

На следующий день, проснувшись, я, тут же увидел прямо перед своим лицом физиономию Реборна. Нервно вздрогнув, я вопросительно уставился на малыша, сонно потирая глаза.

— Репетитор Реборн?

— Кхм, — видимо мое обращение его все же удивило, но, тем не менее, на лице ничего не отразилось.

Уважаю, я вот так не умел и сейчас врядли получится легко научиться.

— Ты знаешь, что это? — продемонстрировал он мне небольшую пулю.

— Пуля? — предположил я, уже догадываясь, что сейчас услышу.

— Это пуля предсмертного желания. Человек, в которого попала эта пуля, оживает для того, что бы исполнить свое последнее желание, — пояснил Реборн не став разочаровывать мои ожидании.

— Вот почему я себя так странно вел после твоего выстрела, — сделал я задумчивое выражение лица, — но тогда не понятно, почему было та больно, еще какое то пламя. И видения.