Дин Сухов - Юрей теу

— Вы так думаете, доктор?

— Для вас, наверное, не секрет, что помимо изысканий в области христианских течений, я увлекаюсь демонологией.

— И как много демонов вы уже успели вывести на чистую воду, доктор?

— Сожалею но, то, что знаю я, лучше пока не знать вам, Патрик.

— Вот как, отчего же?

— Плохо будете спать, молодой человек.

— Кстати, а как вы спите, дорогой доктор? Не мучают тяжелые воспоминания о рабочих буднях в полицейском управлении?

— Мучают, конечно, мучают, Патрик.

— И что, если не секрет, вам сниться чаще всего?

— Чаще всего мне сниться то, что мы увидели в Бэгли в те жаркие августовские дни.

— …С вами все в порядке, доктор Уорли? Могу вам предложить стакан холодной воды.

— Спасибо, нет, со мной все в порядке… Без особого энтузиазма выслушав Ллойда, я и один из моих помощников полицейских все же решили проверить, что все-таки он увидел около церкви. Мы особо ни на что не надеялись и как мне помниться, даже не взяли с собой оружия. Хотя, как показали дальнейшие события, оно нам не потребовалось. Уже около церкви, меня вдруг осенило, что местный священник был единственным лицом, который еще не попал в поле нашего зрения. Как так получилось, я до сих пор не пойму? Это стало нашей промашкой, но факт остается фактом, Жак Лурье ни разу не был опрошен нами с тех пор, как мы приехали в Бэгли. Мы видели его лишь однажды и то мельком, когда он как-то проезжал мимо полицейского участка на своем стареньком велосипеде. Я тогда плохо разглядел его, но внешне он показался мне классическим приходским священником, коих десятки тысяч во всех штатах страны. Невысокого роста, худощавый, бледное вытянутое лицо, серые глаза и короткая светлая стрижка. В общем, ничего такого, что могло бы выявить в нем чудовищного серийного убийцу, я в нем тогда не заметил.

— И это было первый, и последний раз, когда вы видели его, не так ли?

— Точно, больше я никогда и нигде не видел блеклой физии этого замаскированного «святоши». А тогда, желая восполнить пробел, мы вошли в церковь, желая допросить Жака Лурье. Священник жил рядом в небольшом панельном домике, построенном для него благодарными прихожанами. Сначала мы осмотрели церковь внутри и не найдя священника, решили подождать, пока он явиться к очередной службе. Но прошел час, другой, а он так и не появился. Мы уже собирались уходить, как вдруг меня осенила идея еще раз хорошенько обыскать церковь. И моя идея была решающей. В результате повторного обыска, за амвоном мы нашли вход в небольшую каморку, в которой в свою очередь находилась замаскированная под полку с церковной литературой, потайная дверь в подвал.

— Внимание, Ад начинается, дорогие радиослушатели, Ад приоткрывает свои двери!

— Вы очень точно выразились, Патрик, да это и в самом деле была дверь в преисподнюю.

…Помню, перед тем, как войти в подвал, мы немного посовещались с помощником, вернуться ли нам за подмогой и оружием или же пойти на риск и самостоятельно обследовать найденный подвал. Голос разума подсказывал нам действовать по правилам безопасности, но моя горячая кровь и авантюрный характер моего помощника взяли верх над благоразумием и мы, вооруженные одним карманным фонариком на двоих, начали спуск в глубокую бетонную нору. Как только мы вошли в открытую дверь, то тут же оказались на узком лестничном пролете, сползающим вниз во тьму. Кроме этого, нас сразу же накрыло удушающей зловонной волной телесного разложения и испражнений. Меня, как молнией пронзило, что возможно мы почти достигли цели наших поисков! Но лучше бы мы прошли мимо этой цели и не копали то, что еще так долго потом разило смертельным зловонием и злом. Признаться, в отличие от своего бывалого помощника, который уже не в первый раз участвовал в подобных расследованиях, я немного струхнул. В общем, я растерялся и даже подумывал вернуться назад. Но мой более решительный помощник уже спускался вниз по лестнице, и делать нечего, мне лишь оставалось следовать за ним. В те страшные минуты, я едва мог совладать с собой и громко стучал зубами от страха. Но мне не стыдно вспоминать об этом. Совсем не стыдно. Мало кто из живых может похвастаться крепкими нервами, предчувствуя неотвратимое и ужасное, то, что лежит за гранью обычного человеческого восприятия. И думаю, что за внешним спокойствием и невозмутимостью моего помощника скрывались те же чувства, что не мог подавить в себе я. Чем дальше мы спускались вниз по лестнице, тем сильнее во мне росло сопротивление, двигаться навстречу неизвестности, и было лишь одно желание вернуться в участок за товарищами. Но я глубоко благодарен своему помощнику за то, что он тогда не поддался моему малодушию и не повернул назад. Если бы он сделал это, то я никогда бы не стал тем, кем меня теперь считают.