Антон Ботев - Т-390, или Сентиментальное путешествие по Монголии

Дэн молчал.

— Дэн?

— Ну чего?

— Давай возьмем?

— Отстань от меня, не видишь, работаю?

Слева проплыла заброшенная деревня. От одной избы осталась только обгорелая труба. На самой верхушке сидел петух и траурно кукарекал.

Алеша прислонился спиной к ангару. Вышел Дэн, встал рядом, закурил. Алеша смотрел на Жугдэрдэмидийна Гуррагчу. Жугдэрдэмидийн Гуррагча смотрел на Алешу и улыбался.

Посреди Великой Монгольской Степи стояли три березы.

Настала ночь, и тень от них покрыла всю степь. Стало темно.

В капитанской каюте вновь зажегся свет. Кок Афанасий приготовил праздничный ужин на четверых.

Дэн всё еще возился в ангаре. Алеша лежал в кубрике с открытыми глазами. Перед сном думалось о женщинах. О том, как они проводят там время, капитан, кок Афанасий, Галя и Маша. В капитанской каюте.

— Алеша! — услышал он громкий шепот.

— Что? — спросил мысленно Алеша.

— Алеша! Одевайся и выходи!

— Лень… Спать охота, — подумал Алеша.

— Алеша!

Алеша повернулся на другой бок.

— Ну Алеша! К бабке-то полетим?

— Погоди! — крикнул Алеша в темноту, быстро облачился и выскочил на палубу.

Дул ветерок, было довольно свежо.

— По подъему бы так одевался, — ухмыльнулся Дэн. — Ну что, полетели?

— Передумал?

— Полетели, а то обратно передумаю!

— Всё-всё, я готов. Пошли.

— Погоди!

— Чего?

— Давай еще Жугдэрдэмидийна Гуррагчу с собой возьмем.

— Зачем?

— Ну, вдруг нам монголы встретятся. Мы их напугаем.

— Так мы скорее бабушку напугаем, чем монголов. И потом, вдруг, пока нас нет, монголы нападут на корабль? А у них Жугдэрдэмидийна Гуррагчи нет. Тяжко им тогда. Нет, здесь он нужнее.

— Да, ты прав, — вздохнул Дэн. — Жалко. Ну, пошли.

— Погоди!

— Чего?

— Надо им записку оставить, волноваться будут.

Алеша написал на куске картона: «МЫ УЛЕТЕЛИ ЗА ТЕТЕЙ ВАЛЕЙ СКОРО БУДЕМ, НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ. АЛЕША И ДЭН», приколотил листок к двери ангара и сел в самолет Галины.

Дэн несколько раз газанул, проверяя подачу топлива.

Они вывели самолеты из ангара. Шины тихо прошуршали по взлетной полосе, и две желто-черные «Тушки» взлетели с палубы и исчезли в темноте. Капитан, Афанасий и девушки почувствовали вибрацию потолка, но не обратили внимания.

Идущий в кильватере грузовик дал долгий гудок.

Налетевший порыв ветра сорвал Алешину записку и понес за корму.

А шофер Коля решил сбежать.

— Ну что, такое, в самом деле, — думал шофер Коля, — не ценят меня здесь. Подамся к монголам. Кто Машу с Галей спас? Кто подставил свой грузовик под бренные самолетные корпуса? Коля спас! А где благодарность? Благодарность где? Голову нашли — почему стали спрашивать у Алеши и Гали, а не у меня? «Галя у нас сегодня геро-ой…» — передразнил он капитана. Уж я бы нашел, что с ней делать, — Коля с ненавистью посмотрел на корабль. — Даже на собрание не позвали. Или уж хотя бы двойной паек сегодня дали, раз уж помог спасти соколиц. В следующий раз ведь не буду. Вот она, людская благодарность!

Коля тренировал свою речь перед капитаном.

— И еще. Между прочим, кто машину ремонтировать будет? Ну ладно, Дэну некогда, он всё время самолеты ремонтирует, я понимаю, что самолеты первым делом, а потом уж все остальное. Но вы тут допрыгаетесь, у меня машина сломается, и останетесь у разбитого корыта. Что тогда делать будете?

Коля имел привычку проговаривать спор за себя и за оппонента.

— Что делать, что делать, — сказал он за капитана. — Оставим тебя одного посреди степи, вот что делать будем. Не нужны нам такие, которые свою машину в порядке содержать не могут!

— Ах, не нужны? Ну, тогда я от вас и уйду!

— Ну и уходи.

— Ну и уйду.

— Ну и уходи.

— Я ведь серьезно, — медленно произнес Коля.

— Вали-вали, — сказал капитан. — Видали мы таких.

Колины глаза наполнились слезами.

— Ей-богу, уйду, — сказал он.

— Что ж не идешь? — спросил капитан, — ведь обещал!

— Ну и ну вас к черту! — заорал шофер Коля.

— Что случилось? — проснулся запасной шофер Виталик.

— Спи давай! — огрызнулся Коля. — У тебя смена через два часа.

— Хорошо, хорошо. Сплю.

— Вот и спи. — Начал успокаиваться Коля. Конечно, он, как гордый человек, должен был уйти после такого. Вот дождусь первой же дороги, — решил Коля, — и сверну. Сверну обязательно, поеду по дороге, докуда-нибудь точно доеду. Дорога — она как река, впадает в какую-нибудь другую дорогу, а та еще в одну. Вдоль дороги города стоят, и вдоль реки тоже. Если к монголам попаду, попрошу политического убежища, потом в Голландию переберусь. Если к нашим, скажу, что потерялся, попрошу о переводе в другую часть. А то и в Голландию сбегу.