Антон Ботев - Т-390, или Сентиментальное путешествие по Монголии

Не успевшие еще заснуть члены экипажа в изумлении смотрели на нее.

Бабушка забралась в корзину впередсмотрящего и громким голосом сказала:

— Жили как-то в одном селе! — и прокашлялась, прочищая горло.

Не успел затихнуть звук кашля, а на палубе уже были абсолютно все. Расселись кружком вокруг мачты и устремили очи горе.

— Жили как-то в одном селе…

Жили как-то в одном селе муж с женой. Были у них козы, молоко давали. Молоко муж с женой пили, молоко продавали, тем и жили, так и состарились.

И вот как-то заболели-зачахли козы, не стало у них молока, нечего сбыть-продать, нечего съесть-выпить. Говорит тогда старик своей хозяйке:

— Состряпай-ка ты мне самосы, так, знаешь ли, самосов хочется, сил нет!

— Да где же я возьму муку для самосов? — ответила старуха.

— А ты сходи к дукандару, займи у него.

— Да из чего же я сделаю начинку для самосов?

— А ты покопайся-то в огороде, поскребись на кухне.

Хозяйка сходила к дукандару, замесила мягкое тесто. Нашла на огороде немного-чуть цветной капусты и гороха, на кухне по щепоти куркумы и кориандра, кумина и имбиря, все прогрела-поджарила, перемешала-перетерла, сделала славную начинку.

Разделила старуха тесто на десять лепешек для десяти самосов, да не рассчитала, кусок остался, ни туда, ни сюда, девать некуда. Прилепила она его к последнему самосу. Наконец, обжарила самосы в горячем гхи, и выложила золотистыми на поднос, остывать-прохлаждаться.

А того не заметила, что у последнего самоса лишнее-то тесто отлепилось, получились ноги. Встал самос на свои ноги, поразмялся, потянулся, из окошка выпрыгнул и бросился по дороге убегать-улепетывать.

Идет самос по дороге и весело песенку поет:

Шел он, шел, и завела дорога в джунгли, повернула.

В джунглях увидел самоса вепрь-сукар. Не везло сукару на охоте, никого поймать не удавалось, и уже три дня ходил он голодный. Увидел самоса, взревел радостно и говорит:

— О! Самос! Растопчу тебя, съем тебя!

— Ты не ешь меня, сукар, послушай я тебе песенку спою:

Спел так хитрый самос и убежал.

Бежит себе, подпрыгивает, а тут ему навстречу багх-тигр. Злой, на любого бросится. А тут самос, золотистый, аппетитный. Зарычал тигр и говорит:

— О! Самос! Разорву тебя, съем тебя!

— Ты не ешь меня, багх, послушай, вот я тебе песенку спою:

Допел и сразу исчез в кустах, тигр даже пошевелиться не успел.

А самос продолжил свой путь. Долго шел, топал, к вечеру вышел на поляну. Смотрит — на поляне у пруда гидар-шакал сидит, мачхли ловит. Только где шакалу мачхли поймать!

Увидел гидар самоса, отряхнулся, подошел.

— О! — говорит, — Самос! Какой приятный! Проглочу тебя, съем тебя!

— Ты погоди, гидар, погоди, дай я тебе сначала песенку спою:

— Подожди, подожди, — перебил хитрый гидар, — Песенка-то может и хорошая, но я глуховат стал от сырости, не слышу нечего. Ты иди сюда, поближе, сядь ко мне на хвост, и спой еще раз.

Самос подошел поближе, забрался гидару на хвост и закричал:

— Шайтан! — воскликнул хитрый гидар, — Опять ничего не слышу. Ты, самос, знаешь, что, сядь поближе мне на плечо.

Самос вскарабкался гидару на плечо, встал на цыпочки и громко-громко запел:

— Ну что ты будешь делать, — сказал хитрый гидар, — не слышно. Залезь ко мне на нос, а? Уж очень послушать хочется.