Рене де Баржи - В стране минувшего

Беран с состраданием качал головой.

— Не стоит обращать внимания на эти слова, — говорил он. — Сейчас самое лучшее заставить Мадембу перейти в другую лодку. Он отвезет в Инонго останки Беккета.

— Да, — согласился администратор, — а мы вернемся на пост с доктором Шифтом. Я помогу грести, если нужно, тогда как вы возьмете на себя этого несчастного душевнобольного.

— Мы будем сменять друг друга, — сказал Беран.

Администратор отдал приказ Мадембе, и негр перешел в другую лодку, в которой оставалось только тело англичанина.

Мадемба проявил некоторую боязнь, оставаясь в лодке один на один с мертвецом, но Райнар приказал, и он послушался. На другой лодке исследователь поместился возле палеонтолога, тогда как Поль Райнар взялся за весла и начал грести.

Другой негр продолжал бесстрастно править.

Но доктор Шифт не соглашался сесть. Стоя в лодке, он продолжал свою странную речь, выказывая все признаки глубокого возбуждения.

— Я вам говорю, что это крик динорниса. Я в этом уверен… Мессен… Не показывайтесь… Если они почуют наше присутствие здесь, мы пропали… Не двигайтесь, мистер Беккет…

Молча слушали молодые люди, пытаясь проникнуть в мучительную тайну.

Ученый издал мрачное рычанье и вдруг заговорил в другом тоне:

— А, а, а! Я их видел… да. Я, Карл Отто Шифт, профессор Боннского университета, доктор палеонтологии, член Берлинской академии наук, ассистент многочисленных ученых обществ, член-корреспондент всех иностранных академий, удостоенный многих отличий.

Он остановился, как будто эта фраза, которую он произнес, не переводя дух, его истощила. И сейчас же, наклонившись к исследователю, он ему сказал таинственно:

— Я их видел… видел, как вижу вас.

— Кого же? — спросил Беран, который все время старался уловить какие-нибудь проблески сознания в этом хаотическом мозгу.

С исказившимся лицом, дрожащим голосом Шифт ответил:

— Кого? Их, ей, ей… Антропопитеки… Я был прав… Я знал, что я был прав. Человеко-обезьяны… Я видел прародителей человечества. Поверите ли вы в возможность этого, мой дорогой друг…

Райнар, продолжая грести, пробормотал:

— Бедняга. Его безумие неизлечимо.

— Я этого боюсь, — сказал Беран. — Но, к счастью, оно не опасно. Он не буйный сумасшедший. В его мозгу произошел какой-то резкий шок, он испытал мозговое потрясение.

— Конечно, — согласился администратор. — Я вам уже говорил, что доктор Шифт и тогда, за его краткое пребывание на посту, производил на меня впечатление возбужденного, слишком экзальтированного человека… Эта ученая экспедиция возбудила в нем нервность, почти болезненную… Он же занимался всеми приготовлениями… Он хотел все видеть, обо всем позаботиться, всем распоряжаться… Он горячее своих коллег относился к цели путешествия. Он выглядел более жизнерадостным, исполненным больших надежд, грезил о необыкновенных открытиях.

— Но… мистер Беккет? — спросил нетерпеливо Беран. — Где нашел он смерть? Как и когда?

— Доктор Шифт не способен, к сожалению, нам это рассказать, увы, — ответил Райнар.

— А оба других ученых? А их негры? Сколько острых вопросов, и ни на один из них этот несчастный не в состоянии пролить свет.

Между тем лодка подвигалась под ударами весел, которыми ловко управлял Поль Райнар.

Проехали уже половину пути, и Леон Беран поднялся, чтоб сменить гребца, а тот, в свою очередь, занял место возле сумасшедшего.

Он попробовал, говоря с ним медленно, мягко, направить разговор на предметы простые, чтоб сосредоточить внимание несчастного ученого и пробудить в его помраченном мозгу проблески разума. Он говорил о Германии, расспрашивал ученого о Бонне.

Больной сначала слушал с застывшей улыбкой, утвердительно покачивал головой, казался довольным, что слушал о своей родине. Затем вдруг воскликнул:

— Когда я вернусь и расскажу о том, что я видел, какая будет сенсация. Откажутся мне верить… У меня есть враги, завистники. Неспособные коллеги завидуют моей репутации ученого. Они попробуют бранить меня. Но я им скажу, что я сам видел, своими глазами, видел доисторических чудовищ… Я смогу им описать динотериев, мамонтов, мегатериев, периссодактилей…

— Ничего не поймешь, — прошептал Райнар сокрушенно. — Он опять сел на своего конька.

Беран возразил:

— Дорогой друг, это естественно. До отъезда ум этого человека был во власти несбыточной мечты. Он верил, что найдет следы животных самых необыкновенных, живших в наиболее отдаленные эпохи. Вследствие какого-то потрясения, какого — мы не можем знать, — им овладело безумие. И с этих пор он вообразил, что действительно видел всех этих доисторических животных, какими бредил раньше.