Татьяна Мудрая - Пантера, сын Пантеры

(Из данных обстоятельств легко можно было понять, отчего это покойных Закарию и Иосию так потянуло заселить собой гараж: старинный дом хорошей постройки они, с их скромностью, воспринимали где-то на уровне королевской резиденции.

Впоследствии людской бум как-то уж очень быстро и плавно сошел на нет: лесная, бумажная и дереводобывающая промышленности иссякли, импорт всякого рода реалий превзошел экспорт, вывоз рабсилы сначала был интенсивнее ввоза, но вскорости они сравнялись на уровне нуля. Единственным, чем можно было еще хвалиться, — торговлей и экспортом информации: в этом Библ по-прежнему задавал тон другим странам.

Поэтому стало необходимо, с одной стороны, сократить имеющиеся в наличии квадратные километры жилой площади, а с другой — создать базу едва зарождающейся тяге к единоличному расселению. Для этого в ход пустили технику высокого класса, в основном деревообрабатывающую. Древорубный комбайн, рассчитанный на небольших размеров секвойю, способен был в единый миг нашинковать двухсотквартирный жилой дом на мелкие бетонные ломтики. Сначала из этого конструктора попросту складывали на уровне почвы квартирку поменьше исходной, ставя на фундамент из оставшихся без дела блоков и накрывая бесхозными бетонными же плитами, металлочерепицей и шифером. Потом изощрились: грех был не использовать на все сто процентов точнейшую, едва не прецизионную технику. Стенные, половые и потолочные панели стали пилить не только поперек, но и вдоль, предоставляя хозяину точь-в-точь его собственное имущество без малейших изъятий. Стены, правда, были жидковаты, но зато и соседей никаких: выходило то же на то же.

С другой стороны, по мере увядания официального сельского хозяйства развивались потуги государства возродить его индивидуальный сектор. Опустевшую землю тоже резали на куски и, поскольку домовых секций даже и после их заселения оставалось немерено, водружали их посреди чистого поля по принципу: один дом — один участок. К земельному отрубу подводили воду, к бетонному срубу — электричество. Такой кусок земли с дачным домиком чуть побольше обыкновенного достался и на долю Анны.

Анна отнеслась к затее властей скептически:

— Из здешней земли ничего путного не получишь, один бурьян, даже на сено непригодный.

Син ответила:

— Мы ведь еще не смотрели.

Особой радости в ее голосе слышно не было. И ума, и опыта ей хватало, чтобы понять: занятие земледелием требует особенной сноровки, какую не вложат в тебя ни в каком колледже.

Но вот кто всему этому обрадовался — это младшенький, Эшу.

— Так давайте сходим! Отгулы отоварим и отправимся. Там же пять миль всего, если по старым туннелям.

— Ты б еще канализацию предложил, — пробурчала Анна.

Двинулись, впрочем, по земле — то на велосипедах, то пешком, катя их рядом с собой: своих коней бабка пожалела. Шли городом, потом окраинными пустырями и чахлыми перелесками, затем вышли на простор. Здесь не было ни души, сказывалось буднее время, только бродили или возлежали на горячей земле отдельные экземпляры собачьего рода. В городе, особенно на улицах и площадях, они попадались редко — то была не их сфера влияния.

Широкое поле с кое-как огороженными домами находилось на отшибе от всякой поднебесной и небоскребной растительности. Впрочем, низкая зелень, как и предвидела баба Ани, процветала и даже покрывала собой неописуемой долготы пространство.

— Крапива здесь необорная, — заулыбался Эшу, — стало быть, и прочие травы получат стимул.

— Откуда ты взял эту ересь, малый? — спросила баба.

— В учебнике биологии прочитал.

Зашли в дом: примитивный двухкомнатный и двухоконный кирпич на блочном фундаменте, ни крыльца, ни террасы, ни крыши. Правда, толем укутаны все резаные стороны, а верх — даже двойным, и дверь самая что ни на есть добротная — из старого дуба. Зашли с некоторой опаской: внутри оказалось некрашено, однако уже ободрано, вид нежилой, зато уютная паутина по всем углам. Тут обрадовалась и Син:

— Пряжи-то сколько! Вот увидишь, сынок: размотаю и свяжу что хочешь: шарф, перчатки, носки, рейтузы, — сносу не будет.

— Мам, ты еще и из крапивы попробуй.

— А ведь это идея. Ты Андерсена, что ли, вспомнил? Понимаешь, в давние времена все крестьяне ткали крапиву вместо дорогого льна — барской нити. Стебли сушили, трепали и пряли на обыкновенном веретене. Грубовато выходило, однако носить можно. И не жгло вовсе, конечно.

— Интересно! На нашем участке крапивы не очень много, — ответил Эшу с некоторой даже алчностью. — Я так думаю, натеребить и по соседству можно, конкурентов пока не предвидится.