Эмми Лейбурн - Монумент 14

«Бам, бам, бам», — звучала кувалда, проминая вентиляционную трубу.

Облако несло перед собой потоки воздуха, как во время летней грозы. Только этот воздух был горьким, и мои глаза начали слезиться.

— Уходите, — крикнул Нико. — Я скоро вас догоню.

— Нет, — сказал я. — Тебе нужна помощь…

Внезапно я вспомнил, что оставил маски около люка.

Я побежал за ними.

Наверное, Алекс и Сахалия подумали, что я побежал к люку, и припустили вслед за мной.

Я схватил маски, а они проскользнули мимо меня к люку, и, кашляя и ругаясь, начали спускаться по лестнице.

— Я скоро, — крикнул я и повернулся, чтобы побежать к Нико…

И тут мне стало плохо.

Я ощущал это в теле, в горле и в голове. Как будто кровь закипела в моих венах. Раздражение и зуд во всем теле были такими сильными, что мне хотелось убить кого-нибудь. Именно убить. Я хотел убить кого-то, и этим кем-то был Нико.

Я смотрел, как он колотит по трубе кувалдой, и мне хотелось его придушить. Конец всей этой героической благородной и совсем не смешной истории.

Шатаясь, я двинулся к нему с маской в руках.

Я зарычал.

И вдруг грохнулся лицом прямо на градины. Кто-то сбил меня с ног, а еще схватил за ботинок. Я пришел в ярость. Это был мой собственный брат. Он тянул меня к люку, его лицо было закрыто респиратором.

Я замахнулся на него. Я хотел его смерти. Так меня опрокинуть. Да я сейчас ему голову оторву!

Я схватил пригоршню градин и швырнул в него.

Он тащил меня к люку и уже начал заталкивать внутрь.

Я принялся лупить его маской, которая все еще была в моих руках. Он не отпускал мои ноги, а продолжал тащить вниз по лестнице.

Я резко качнулся в его сторону, надеясь, что он потеряет равновесие, и попытался сорвать с него маску, потом схватил за волосы и дернул. Я укусил брата за руку и проглотил его кровь.

Говорят, у людей в такие моменты краснеет все перед глазами, именно так и было. Кровавая пелена застилала мои глаза, и я не мог думать. Только колотить. Бить, крушить и ломать.

Мы достигли пола, и Алекс попытался вывернуться из моих рук. Я бросился на него.

Джейк схватил меня.

Я ударился о холодный цемент, выругался и попытался дотянуться до его лица.

— Боже, — выругался Джейк. — Что происходит?

Я зарычал на него. Мне было нечего сказать.

— Что происходит с твоим братом? — требовательно спросил Джейк у Алекса.

Алекс плакал. Я был тому причиной.

— Он как животное, — сказал Джейк, прижимая меня к полу, упершись коленом мне в живот. Каким-то образом мои руки оказались за спиной. Джейк был не только футболистом, но и борцом, к тому же килограмм на 25 меня тяжелее, он придавил меня.

Я слышал, как кого-то вырвало.

Это был Брейден, и он тоже плакал. И его тошнило. Прямо в открывшуюся от падения коробку с надписью «Вива Куба Барби».

Мы не слышали, как к нам подошел Нико.

— Я ее запечатал, — сказал он. — Готово. Но нам потребуется закрыть люк полиэтиленом, и еще двери загрузочного пандуса. Я схожу за степлером, если вы достанете…

Я, должно быть, прорычал или пролаял что-то.

Он показал на меня:

— Что творится с Дином?

А я, клянусь Богом, хотел перегрызть ему глотку.

Медленно, очень медленно я снова начал дышать. Точнее, я достаточно успокоился, чтобы ощутить себя в собственном теле и понять, что все еще дышу.

Брейдена по-прежнему рвало в коробку с куклами Барби.

Нико склонился надо мной и пристально всматривался мне в глаза.

— Смотри, — сказал он Джейку, — зрачки расширены дальше некуда.

Нико тоже выглядел очень странно, но я был не в состоянии обратить на это их внимание.

Кожа вокруг его глаз вздулась волдырями, что сделало лицо похожим на маску енота. Когда он дотронулся до меня, я заметил, что его руки покрыты маленькими кровяными пятнышками, как если бы он надел красные кружевные перчатки.

У него начался мокрый кашель.

Приложив руку ко рту, он увидел на ней сгусток красной слизи. Потом он перевел взгляд на сами руки и уставился на них с выражением такого непонимания, что я даже засмеялся.

Причем это был сумасшедший хохот, а не просто иронический смешок.

Я рассказываю, как все было.

— Дело в воздухе, — сказал Нико. — Он стал зеленым. Должно быть, мы надышались химикатами, наверняка это были какие-то психотропные вещества.

Я закрыл глаза и прислушался к биению своего сердца. Оно стучало так громко, как будто принадлежало не мне, а какой-нибудь горилле.