Сергей Трищенко - Я – начальник, ты – дурак (сборник)

— Так-так-так-так! — старуха внимательно изучала фото. Потом устремила затуманенный взгляд на Фандойлева.

Знаменитому сыщику стало не по себе: он ощутил изучающую пустоту старухиного взгляда.

— Эта смерть — не последняя! — медленно произнесла гадалка.

— Как? — ахнул Фандойлев. Но мгновенный испуг сменился радостной мыслью: значит, память не подвела! Но будущего он помнить не мог.

— Не последняя, — повторила старуха, покачав головой.

— Может, вы подскажете, кто это сделал? — осторожно спросил сыщик, непроизвольно наклоняясь ближе к гадалке.

— Как кто? — удивилась старуха. — Да этот же тип и сделал! — и она ткнула рукой в улыбающуюся фотографию теперешнего покойника, тогда ещё живого.

— Так, значит, всё же самоубийство, — облегчённо вздохнул сыщик.

Впрочем, он и не сомневался в своём профессионализме.

— А… вы не можете сказать, кто будет следующий? — с прежней осторожностью спросил Фандойлев.

— Гм-м… — старуха задумалась. Пальцы её перебирали карты. Потом оставили их и перебрались к фотографиям. Замерли над ними — левая рука непроизвольно дёрнулась, очутившись над последней фотографией.

Ещё несколько минут гадалка сидела, закрыв глаза.

Фандойлев смотрел на неё, на курящийся над благовонной палочкой дымок, слушал потрескивание уголька — или чего там потрескивало? Из тёмного угла бесшумно вышла чёрная кошка. Остановилась на мгновение у стола, взглянула на Фандойлева изумрудными глазами, зевнула во всю пасть, потянулась и ушла на кухню. Оттуда донеслось похрустывание «вискасом».

Старуха опустила руки и медленно повернулась к сыщику.

— Кажется, опять он, — упавшим голосом произнесла она.

— Как? — не понял сыщик. — Он что, остался жив? Или скоро оживёт, а потом умрёт снова?

Он вспомнил труп и поморщился: оживать там было нечему.

— Нет, я имею в виду в астральном плане, — пояснила старуха. — Вы слыхали о переселении душ.

— Кто об этом не слышал, — Фандойлев поморщился. — Но нас это не интересует.

— Как сказать, как сказать, — старуха овладела собой и в глазах её появилась прежняя ясность и проницательность. — Ведь если он вселится в кого-то другого, а затем вновь убьёт себя…

— А он вселится? — с недоверием спросил Фандойлев.

— Может, — покачала головой старуха. — Такую возможность исключить нельзя.

— Да что это за маньяк-самоубийца! — не выдержал Фандойлев. — И зачем ему это надо?

— Понимаете, — старуха поджала губы, — в нашей среде давно ходит поверье, что, получив определённые древние знания, можно научиться менять тела по желанию. Это огромная власть над людьми… и над миром. Если предположить, что ему, — гадалка указала на фотографии, — удалось достать старинную рукопись… Но я о нём никогда ничего не слышала, он не из нашего круга. Странно…

Она замолчала. Фандойлев тоже принялся осмысливать новые факты. Власть над миром… что ж, это понятно. Но… насколько реально? Стоит ли верить гадалке? Но она непредвзята. Что ей за корысть врать?

— Но мы не обнаружили никакой рукописи… — медленно произнёс он.

— Он мог её спрятать, — развела руками старуха. — Где-нибудь в другом месте.

— А уничтожить не мог? — Фандойлев вспомнил, что в камине было много пепла.

— Уничтожить её мог только сумасшедший, — улыбнулась старуха. — Древнее знание не добывают для того, чтобы уничтожить.

— Скажите, — спросил Фандойлев, — а зачем обязательно совершать самоубийство?

— Всплеск энергии, — пояснила старуха. — В сочетании с другими факторами это поможет перейти на следующий уровень. Получив мощный энергетический толчок в момент разрыва первичной оболочки, астральная сущность приобретает не просто сгусток силы, а квинтэссенцию сил, действующих настолько разнопланово, что…

— Понятно, — пробормотал Фандойлев, решив не вдаваться в подробности, всё равно расследованию теоретические рассуждения не помогли бы.

Он откланялся, выговорив, впрочем, возможность консультироваться по любому вопросу в любое время: бабушка дала номер своего мобильника.

Наутро, слушая радио, Фандойлев подивился экстравагантному сообщению: в колхозе N корова сунула голову под циркулярную пилу.

Едва закончилась короткая радиозаметка, Фандойлева словно окатило холодной водой. И это было тем более кстати, что утреннюю гимнастику он уже сделал, а под душ встать не успел. А теперь и не пришлось. Но не приходилось и раньше: воды не было третий день.

«Вторая смерть!» — подумал Фандойлев.