Борис Пьянков - Искатель, 2013 № 12

Захлопнув дверь, я вышел в коридор, где меня посетила новая мысль. А зачем говорить девчонке, что Аркадий Давидович умер? Ведь ему уже ничем не помочь, а если его тело утром найдет уборщица, то это избавит меня от нежелательных в моем положении встреч с представителями закона.

— Катя! Я хочу пригласить тебя провести со мной вечер! — чувствуя себя последним подлецом, сказал я.

— Я согласна, но не знаю, отпустит ли меня шеф!

— Аркадий Давидович велел передать тебе, что ты можешь идти!

Девушка собралась и взяла в руки свою сумочку.

— Я быстро, только зайду попрощаться.

— Аркадий Давидович просил не беспокоить его. У него важный телефонный разговор, — снова солгал я.

— Тогда едем! — решилась девушка.

Я с трудом перевел дух. Мое взволнованное состояние не осталось незамеченным, но я надеялся, что Катя примет-его на свой счет. Так оно и вышло. Мы поймали такси и поехали в ресторан со странным названием «Большой». По дороге домой я купил девушке цветы и дорогое шампанское.

Утром Катя долго не хотела отпускать меня.

— Мне не хочется быть все время одной. Поживи у меня несколько дней, я могу оставить тебе ключи от квартиры! — сказала девушка.

Это предложение было очень своевременным: жить в моей комнате стало опасно. А люди контр-адмирала найдут меня и здесь! — думал я.

— Хорошо. Но мне надо захватить из дома кое-какие вещи!

Проводив девушку, я почувствовал голод. Катя предлагала мне позавтракать, но я гордо отказался: кроме молока и овсянки у нее ничего не было.

Около станции метро, расположенной возле известного всем горожанам исторического парка, было множество кафе. Я присел за столик первой попавшейся на глаза закусочной.

Ассортимент этой забегаловки не мог похвастаться разнообразием, и я заказал себе гречневую кашу с сосисками и большую кружку кофе. Сосиски оказались несъедобными, а разваренная гречка была холодной. Вместо кофе в моей чашке оказалась непонятная коричневая бурда, в которой плавали мелкие капельки жира.

Я подозвал официанта и сунул ему в руки пятитысячную бумажку:

— Можешь оставить это себе, при условии что принесешь мне яичницу, настоящий кофе и свежую булочку с маслом! Думаю, что это немного за эти деньги. И захвати пепельницу!

— У нас не курят! — сказал парнишка, жадно заглядывая в мой бумажник.

— Сделайте для меня исключение!

Возле стойки официант пошептался с теткой в засаленном фартуке, и исключение было сделано. Напиток, принесенный мне в этот раз, выгодно отличался от первого.

Я никуда не спешил, а на улице стояла прекрасная погода. Выкурив пару сигарет, я решил прогуляться через парк, к другой линии метро. Это весьма сокращало мое пребывание в душных вагонах подземки. С ностальгической тоской я вспомнил о бывшем мотоцикле.

«Когда все закончится, куплю себе такой же, только пусть модель будет поновее», — мечтал я, неспешно шагая по тропинке в сторону Перово.

Возле мостика через Серебрянку что-то заставило меня оглянуться. Гуляющих в парке было мало, и трое молодых людей, которые целенаправленно приближались ко мне, ничем не напоминали праздных пенсионеров. Похоже, ситуация повторялась, только сейчас со мной не было Алины и я был вооружен.

Храбрость — отличное качество! Я всегда думал, что обладаю ею в достаточной мере, но в моем случае было лучше всего спасаться бегством. Так я и сделал!

Я побежал, и у меня не осталось никаких сомнений в том, что троица преследует именно меня. Покинув открытое пространство, я вскоре повернул налево. Зная парк как свои пять пальцев, я был уверен, что сумею уйти от погони, запутав преследователей, но не тут-то было. Сначала дистанция между мной и ними увеличилась, а затем начала сокращаться — частое курение давало о себе знать.

Может быть, я действительно смог бы убежать от этих троих, кто знает? К сожалению, на очередном повороте моя нога попала на мокрую глину, и я оступился.

Резкая боль свидетельствовала, как минимум, о растяжении связок. Выхватывая из кобуры пистолет, я отпрыгнул в густые заросли лещины. Откатившись в сторону, залег в густой траве, надеясь на то, что меня никто не увидит. Поначалу так и вышло. Со стороны тропинки слышались удивленные возгласы и обильная ругань.

— Он что, сквозь землю провалился?

— Да не мог он далеко уйти!

— Ищем, братва!

— У этого фраера большие бабки!

— Посадим его на пику, погуляем…

Шакалы… Закусив губу от боли, я подумал о том, что сам во всем виноват. Зачем я размахивал своим бумажником? Как можно быть таким неосторожным?