Борис Пьянков - Искатель, 2013 № 12

Я проследил, чтобы он ушел, и немедленно выкопал свою закладку. Пачки с купюрами я замаскировал на дне сумки, а оружие завернул в чехлы от объективов и спрятал в рюкзак вместе с фотоаппаратом.

Убежище было засвечено, и мне надлежало немедленно покинуть его, но не следовало оставлять за собой следы. Современная криминалистика способна творить чудеса, и найти следы оружейной смазки на моих вещах ей ничего не стоит. Мало ли как все может обернуться? Мне стоило подстраховаться. Недолго думая, я опростал на пол канистру со спиртом.

Вот уж правда, гори все синим пламенем! — подумал я, чиркая зажигалкой у порога старой голубятни. Когда я садился в автобус, над лесопарком уже поднимался столб дыма.

На вокзале я выкупил билеты. До отправления поезда оставалось много времени. Я оставил свои вещи в автоматической камере хранения и покинул вокзал; светиться в людном месте мне было незачем. В киоске я купил несколько толстых журналов с кроссвордами в дорогу, а в обменном пункте разменял бумажку в пятьсот евро.

Неожиданно я почувствовал сильный голод. Воображение нарисовало мне крабовый салат, толстый кусок мяса с жареной картошкой, кофе и большую рюмку коньяка. Что ж, теперь я мог себе это позволить!

Возле дороги виднелся небольшой ресторанчик, и я устремился к нему, не глядя по сторонам.

То, что произошло дальше, оказалось для меня неожиданным. Передо мной внезапно возник молодой человек в джинсах. В руке он держал незажженную сигарету.

— Огонька не найдется?

Я полез в карман за зажигалкой, но в этот момент какие-то люди скрутили мне руки. Щелкнули наручники. Рядом со мной остановился черный внедорожник, и я оказался на его заднем сиденье, даже не успев осознать произошедшее. По бокам от меня разместились двое парней в повседневной одежде. Лица обоих были невозмутимы, и по их виду было невозможно определить, к какой категории они относятся.

Как глупо я попался! «Сколько веревочка ни вейся, а конец будет», — часто повторяла моя покойная мама. Как она была права!

Машина набирала скорость.

Через некоторое время ко мне вернулась способность соображать.

— Кто вы такие? — спросил я.

— Скоро вы все узнаете! — Обращение моего сопровождающего на «вы» удивило меня. Ни полиция, ни бандиты особой вежливостью не отличаются!

— Мне неудобно сидеть. Снимите с меня наручники, я никуда не денусь!

— Извините, но это необходимая предосторожность. Потерпите немного.

Тем временем автомобиль выехал на третье кольцо.

— Вы не должны видеть дорогу. Сейчас мы завяжем вам глаза!

Молодой человек слева от меня натянул мне на голову эластичную повязку, лишив меня зрения.

Теперь мне стало ясно, что это не полиция, а значит, преступники. Но повязка на глазах определенно означала шанс выжить. Я приободрился и попытался считать повороты, но в условиях города это было абсолютно бесполезным. Мои спутники никак не комментировали происходящее, и понять, куда меня везут, не представлялось возможным.

Через час, а может, и более машина свернула с оживленной дороги. Ожидаемых ухабов не было, а пробки закончились. Это позволяло думать о том, что меня везут на какую-нибудь фешенебельную дачу в Подмосковье.

Автомобиль остановился, затем послышался легкий шум электромотора открывающего ворота. Машину мягко качнуло вперед; судя по всему, она въехала в подземный гараж.

Меня вытащили из салона автомобиля, обыскали и повели куда-то наверх. Считать ступеньки я не стал — вряд ли мне это пригодится!

— Мы привезли Сидорова!

— Проводите его в мой кабинет!

— Не делайте резких движений! — предупредил меня чей-то голос.

К моему удивлению, с меня сняли не только повязку, но и наручники. Когда мои глаза привыкли к свету, я увидел сидящего за письменным столом немолодого, но подтянутого человека в военно-морской форме.

Удивление мое не знало границ. Уж чего-чего, а такого я никак не ожидал!

— Здравствуйте, садитесь, пожалуйста, Петр Петрович!

— Здравствуйте!

Пока я разминал затекшие кисти, кто-то услужливо придвинул ко мне глубокое кресло. Отлично задумано: из такого положения быстро не вскочишь…

Человек в военной форме сделал характерный жест, и сопровождающие меня молодые люди вышли из кабинета. Это был хороший знак, и я несколько взбодрился, приглядываясь к его погонам. Контр-адмирал — немаленькое звание…

— Меня зовут Николай Иванович, — сказал военный, — я представляю… скажем так, некоторую организацию патриотического характера. В первую очередь я должен извиниться перед вами за то, что вас пригласили сюда не совсем обычным образом… У нас просто не было другого выхода!