Олег Быстров - Искатель, 2014 № 10

Преследователи завернули следом — Вик отчетливо слышал сзади топот подкованных ботинок полицейского по брусчатке. Узкий, как желоб, переулок вел вора. Слева монолитом возвышался высокий бетонный забор каких-то складов, справа мелькали приземистые строения, огороженные живой изгородью. Шипастый кустарник — та же колючая проволока! — не имел ни единого прохода, а форсировать его напрямую означало бы полностью лишиться одежды вместе с кожей.

Подошвы скользили по мокрому гладкому камню. Время от времени на пути возникали гигантские лужи, больше похожие на небольшие озера, и Вик скакал по ним, поднимая фонтаны брызг и разгоняя мелкую волну. К тому же забор складов шел уступами, и переулок постоянно поворачивал, забирая влево. Беглец едва удерживал равновесие на крутых поворотах.

Сердце бешено колотилось в груди, дыхания опять не хватало. Горячий пот заливал глаза, смешиваясь с холодными струями дождя. Однако погоня не отставала. Преследователи не видели тягуна, его скрывали бесконечные повороты, но сзади раздавались невнятные выкрики, в содержании которых не приходилось сомневаться.

Внезапно забор кончился, и тут же началось длинное кирпичное здание в два этажа. На первом окон не было совсем, на втором — узкие бойницы, а не окна, забранные к тому же решетками. Проход между забором и зданием Вик сгоряча проскочил, и возвращаться уже не было никакой возможности.

Но впереди он разглядел: здание заканчивается, из-за него выныривает другой переулок, образуя что-то вроде перекрестка. Живая изгородь плавно загибается вправо, а в ней — у самого поворота, понад землей — открывается едва заметный узкий лаз. Перед лазом привольно разлилась очередная огромная лужа.

Вик не раздумывал ни секунды. Используя разбег, оттолкнулся посильнее и прыгнул, нырнул рыбкой, едва успев выставить руки, — хлопнулся животом по жесткому дерну, шлепнул ногами по луже — и проехал по мокрым стеблям, как на санях с горки, прямо в спасительный лаз! Обдирая одежду, осаживая локти и колени…

Проскочил недлинный тоннель в кустарнике и замер. В шуме дождя приближались, отчетливо грохотали по брусчатке кованые башмаки. Замерли где-то недалеко, забормотали приглушенные голоса: гончие потеряли дичь и решали, как быть. А потом звук шагов стал удаляться.

Вик выдохнул.

Он лежал в относительно сухой и по-своему даже уютной норе среди кустов. Выжидал, вслушивался, восстанавливал дыхание. Но и разлеживаться было некогда, время таяло. Покряхтывая и ругая вполголоса контролеров, ищеек, лужи, грязь и все на свете, Вик начал выбираться. Носить в себе чужой витакс можно было еще минут сорок. Не более.

Дождь начался как-то сразу и сильно. Полдня набухал в серых, низких, стеной ставших тучах, но не торопился, выжидал. С силами собирался, влагу копил. А потом как прорвало, и потоки воды хлынули на город. На Центральный район: разноцветные, праздничные, яркие, как новогодние елки, башни; на аллеи, бульвары и площадки для отдыха между ними. На цветники, фонтаны и беседки. Магазинчики всех мастей, паркинги, салоны красоты и фитнес-клубы.

Ливень свободно гулял по проспекту Развития, что расположился чуть дальше на востоке: банки, офисы, супермаркеты. Косой стеной повис над куполом Собора. Заливал промзону и предместье. Осень в Семигорске скучная пора — холодный ветер, дождь, слякоть и грязь. Даже на выложенных плиткой аллеях Центра — слякоть, даже на гладких тротуарах проспектов — грязь. И ледяной дождь с ветром в Фуфайке и предместье.

Эту квартирку Софья снимала в Центре, как раз в одной из разноцветных башен. Ничего себе гнездышко — две комнаты (а больше пока и не надо), превращенные стараниями модного дизайнера в образец вкуса и символ благополучия. Все стильно, органично, дорого. Не сама, вообще-то, снимала — платил за комнаты Залеский.

Софья смахнула с полировки небольшого изящного столика несуществующие пылинки, расставила приборы, протерла бокалы. Ужин на двоих, легкий и с хорошим вином. Для повышения тонуса…

Всех своих любовников она называла по фамилии. Даже в минуты близости, мешая жаркий шепот с хрипловатыми вскриками, — по фамилии. Говорила, что, мол, это такой особый шик, на самом же деле считала искренне — большего эти кобели не заслуживают. Всем им нужно одно, и они это имеют, но и Софья назначает свою цену.

Вот только в последнем пункте случилась оплошность. Череда мужчин, призванных вывести ее к заветной цели, длилась без конца, но надежд никто так и не оправдал. Сверстники перестали интересовать Софью еще в школе. Она рано начала встречаться с парнями старше себя: тянулась к сильным, дерзким, не признающим правил и ограничений. Парни оценили симпатичную пацанку со свободными взглядами на жизнь и развитой грудью, при случае пользовались ее доступностью, но посвящать в свои дела не торопились. Да Софью и не интересовало, как добывают они витакс и деньги. Ей был важен результат.