Виктор Мурич - Полигон безумной смерти

Не каждый день доводится видеть такой необычный коктейль из паука и краба, да еще и бегающий как страус.

На ходу нападающие разворачиваются в клин направленный острием на нас. Наконец-то и до Петра Семеновича дошло, что это никакой не нонсенс, а самый настоящий факт. Подчиняясь его команде, охрана выстроилась шеренгой и одновременно вскинула руки, готовясь к бою. Вика с неохотой достала из кобуры тяжелый пистолет и стала в шеренгу. Девять против нескольких десятков. Я не в счет. Неважнецкий получается расклад для моих спутников. Шансов почти нет.

Крабы-пауки выдвинули длинные передние пары конечностей и горелки, размещенные на их концах вспыхнули метровыми струями высокотемпературной плазмы.

– Ого! – вырывается из меня возглас страха и восхищения. – Кому-то сейчас жарко будет!

До стремительно приближающегося противника не более пятидесяти метров. С рук охранников стартует первая партия черных шариков. За ней вторая и сразу же третья. Первый ряд нападающих превращается в измельченный фарш, плотно упакованный по черным авоськам. Их не спасают даже стальные панцири. Они сминаются со скрежетом, как пустые пивные банки. Чвак и всмятку, только погнутые ножки торчат из авоськи в разные стороны.

Глухо тявкают пистолеты Вики и шефа. Надо отдать должное стреляют они очень метко. Каждый выстрел это огненный шар, пожирающий длинноногое тело.

Не взирая на печальную участь передовиков, их сородичи перескакивают через трупы и рвутся в нашу сторону.

На раскрытых ладонях нашей охраны появляются черные торы величиной с обычный бублик.

– Ложись! – громко скомандовал Петр Семенович и грохнулся в своем дорогом костюме прямо в пыль. Его тон показался мне довольно убедительным. Уже через секунду рядом устраивается Вика.

– Закрой глаза! – кричит она испугано.

Земля дрогнула. По спинам пронесся ледяной ветер, пронизывая холодными кинжалами до самых костей. Резко понизилось окружающее давление. Кажется, что вот-вот глаза, с трудом удерживаемые закрытыми веками, выскочат наружу и поскачут по камням как шарики для пинг-понга. Легкие разрывает от избытка воздуха. Открываю рот, и невидимая сила выдавливает из меня излишки воздуха, как мы выдавливаем из тюбика зубную пасту. Чувствую, что вслед за воздухом последует значительная часть внутренних органов.

Резкий хлопок и давление скачком нормализуется. Уши закладывает, а голова отзывается тупой болью.

– Кажется все! – тяжело прохрипел Петр Семенович, поднимаясь на ноги.

Мы поднимаемся вслед за ним. Чувствую что-то теплое на верхней губе. Провожу рукой, и на тыльной стороне ладони остается красная полоса. Кровь.

Еще не до конца придя в себя, верчу головой осматриваясь. Защитников осталось всего трое. Остальные погибли под лучами плазменных резаков.

Но где же нападающие? Должны же были остаться трупы. Ну даже если не трупы, то хоть какие-нибудь следы их присутствия. Непорядок получается: присутствие было, а следов нет. Вокруг нас лишь каменная пустыня. Как будто ничего и не было

– А где все? – все никак не соображу я.

– Саркары редко используют это оружие, – отвечает, отряхивая пыль с комбинезона Вика. – Игры с пространством не всегда проходят гладко.

– Саркары?

– Наш эскорт, – кивнула она в сторону тройки изящных существ. – В соответствии с Пактом Двенадцатой Войны Хлоджа, они являются проигравшей стороной. Мы стерли их мир. Теперь саркары живут в специальных резервациях нашего. Еще с детства их воспитывают как преданных охранников и телохранителей. Саркар скорее погибнет сам, чем допустит, чтобы что-то произошло с его хозяином. Их называют улыбающейся смертью за выражение лица во время боя.

Стерли! Как стерли, почему? И она говорит об это таким обыденным тоном. Какая-то маниакальная раса. Гниль был прав, отзываясь о них далеко не лестно.

– Что-то здесь странное происходит! – неожиданно уставился мне в лицо пистолет шефа. – До сих пор на полигоне такого не было. Ты все сам расскажешь или помочь? – Все еще теплый ствол коснулся кончика носа.

– А чего тут рассказывать? – пожимаю плечами. – Просто я, как истинный джентльмен, подарил вашему компьютеру букет цветов. Вот и все.

– Каких еще цветов? – не понял Петр Семенович.

– Розы. Белые, – улыбаюсь до ушей и мизинцем отвожу нервирующий меня ствол от лица. – Люблю, знаете ли белые розы!

– Ты издеваешься?! – в моем собеседнике проснулось что-то звериное.

– Ничуть, – прикладываю к груди руки, подтверждая свою искренность. – Белые розы это всего лишь визуальный образ программы, которую я запустил, покидая информационный мир. Это довольно старая компьютерная игра… Немного измененная… – Бросаю взгляд на ошеломленные лица слушателей. – Ах, простите-простите! Я совершенно забыл, что меня окружают узколобые профаны а не коллеги программисты. Чтобы не вдаваться в терминологию скажу по-простому. – Победная улыбка озаряет мое лицо. – Тут вас и похоронят братцы-кролики! Теперь вы основной противник всех боевых единиц функционирующих на полигоне! Так что шансов дойти до точки перехода у вас никаких! Выбирайте места для могил. Очень рекомендую вон на том холмике. Пейзажик… – делаю мечтательно лицо, – закачаешься. Ах да, совсем забыл! Я не вхожу в список целей. – С радостью смотрю в остекленевшие от бешенства глаза шефа. – Для самых умных поясняю: для всего что бегает, стреляет, летает и так далее по полигону целями являются все циту, а также объекты, оказывающие им помощь. Люди – табу. И как вам моя предусмотрительность?