Брайан Смит - Нетороплив наш тлен

По правде говоря, Ной потворствовал замкнутости Линды, почти с ней не заговаривая. Покинув дом старика, они обменялись максимум десятью словами, и все это были односложные ответы на простые вопросы. Ной присмотрелся к своей роли в этой истории и решил, что ощутимая часть их «отношений» завязана на стыде. Она видела его в самом слабом и беспомощном состоянии: человек на пару десятков лет старше с легкостью избил его до бесчувствия, а теперь ее заставили тащиться за сотни миль в место, которое ничего для нее не значило. Так что, возможно, к общему недоверию к мужчинам прибавилось еще и негодование.

Ной подошел ближе, и она подняла глаза. На ее лице застыло подчеркнуто нейтральное выражение, лишенное следов презрения. И теплоты.

Он протянул ей флягу.

— Воды?

Она кивнула:

— Пожалуйста.

Ной присел и помог Линде удержать флягу, когда ее руки задрожали. Пока она пила, он не мог отвести глаз от ее безымянного пальца. Кольца на нем не было, но вмятина на коже указывала, что женщина долгое время его носила. Наверное, свадебное или обручальное кольцо от Патрика. Ной предположил, что старик сорвал его с ее руки.

Наконец она отодвинула от себя флягу, вытерла рот тыльной стороной ладони, и Ной закрутил крышку.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Он немного помедлил, а затем сел рядом с ней. Она не вздрогнула и никаким другим способом не отреагировала на его действия, и Ной решил, что это хороший знак. Какое-то время они молча сидели рядом. Ник и Обри тихо беседовали о чем-то неподалеку.

Вдруг Линда повернулась к Ною:

— Тебе не нужно себя винить. Ты ничего не мог сделать. Он был сильным. Это не твоя вина.

Ее слова застали Ноя врасплох. Он хотел что-то сказать, но его мгновенно переполнили эмоции, и Ной не смог выразить то, что чувствовал. Линда, казалось, поняла его, взяла за руку и слегка ее сжала. Это длилось не больше пары секунд, и никто из них не нарушил молчания, но для Ноя этого было вполне достаточно. Внезапно он почувствовал себя лучше, впервые с того дня, как старик взял его в плен.

Через двадцать с лишним минут они уже снова шли по дороге.

Через несколько дней неподалеку от Джексона, более-менее крупного города к западу от Нэшвилла, они столкнулись с проблемой. До этого они сто двадцать с лишним миль шли в основном по пустынной территории. Ни других живых, ни зомби они не видели.

По пути они дважды заходили в мелкие городишки, чтобы пополнить припасы. В одном проникли в заколоченный досками магазин спортивных товаров, где Ной наконец смог обменять свой громоздкий старомодный рюкзак на более удобный. Пока другие занимались осмотром магазина, он перекладывал вещи из старого рюкзака в новый. Не спуская глаз с Обри, быстро запихал заначку травки в самый глубокий отсек рюкзака, хотя и думал, что особых причин для беспокойства нет. Как он подозревал еще в Кроссвилле, сестра нашла последнюю бутылку «Мэйкерс Марк» и избавилась от нее, но травку не тронула — возможно, потому что сверток с травкой не особо отличался от свертков с едой.

Оба городка щедро одарили их предметами первой необходимости: консервами, бутилированной водой и туалетной бумагой. Последняя стала для Ноя роскошью, поскольку в течение нескольких лет ему приходилось подтираться старыми губками, а потом промывать их в ведрах с колодезной водой. В пути же дела с гигиеной обстояли хуже. Он взял с собой две губки, но регулярно промывать их, по крайней мере тщательно, не получалось. В особенно тяжелый момент он воспользовался пожелтевшими страницами одного из вестернов. Мягко выражаясь, опыт был не из приятных, поэтому, когда они наткнулись в дальней части разграбленной аптеки на залежи туалетной бумаги «Шармин», Ной понял, каково это — обнаружить Святой Грааль. Единственная проблема — грамотное распределение, чтобы бумаги хватило до следующей вылазки за припасами.

К тому времени Линда уже могла нести легкую сумку. Они положили туда туалетную бумагу, несколько консервов и пару пластиковых бутылок с водой. Не то чтобы это сильно облегчило ношу остальных, но возможность сделать даже столь незначительный вклад в общее дело благоприятно сказалась на настроении Линды. Улыбаться во все тридцать два она не стала, но мрачное облако, окружавшее ее, немного рассеялось, и, более того, с каждым днем она выглядела все лучше. До окончательного выздоровления было еще далеко, но лошадиная доза антибиотиков делала свое дело, и, приближаясь к Джексону, они начали снижать дозировку.