Брайан Смит - Нетороплив наш тлен

Сердце колотилось как бешеное. Он взлетел по ступеням и забарабанил в дверь. Замок щелкнул почти сразу, и на него волной накатило облегчение. Вот только в дверях его встретила Мелани, а не Лиза. И выражение на ее лице было таким мрачным, что внутри у Ноя что-то оборвалось.

— Где она?

Мелани покачала головой:

— Уехала.

— Что, черт возьми, это значит? — Ной достал телефон и выставил его перед ней в протянутой руке. — Она послала мне вчера сотню гребаных сообщений. В каждом умоляла связаться с ней, а ты говоришь, что она «уехала»? Придумай что-нибудь получше. Я не уйду, пока не узнаю, что за хрень тут творится.

Мелани нахмурилась.

— Ее родители погибли вчера в автокатастрофе. Понятно? Ей пришлось вернуться домой.

Ной почувствовал, будто мир вокруг него пошел трещинами.

— Я должен поговорить с ней. Я должен... помочь ей. Я ведь ее парень.

Мелани покачала головой:

— Ты не сможешь ей помочь, Ной.

— Как думаешь, когда она вернется?

— Не знаю. Возможно, никогда.

Прежде чем он смог еще что-либо сказать, Мелани захлопнула дверь у него перед носом. Ной услышал скрежет замка. Потрясенный, он несколько мгновений стоял у двери, а затем забарабанил по ней с такой силой, что выглянувшая разгневанная соседка пригрозила вызвать полицию.

Ной вернулся в общежитие. Он целый день пытался связаться с Лизой любым возможным способом. Начал с «Фейсбука» и вновь испытал потрясение: она удалила страницу. Ной пытался звонить, но раз за разом включалась голосовая почта. Тогда он еще не знал, что слышит ее голос в последний раз. Попытки узнать что-нибудь у общих знакомых тоже успехом не увенчались. Они даже не стали с ним разговаривать.

Что бы Ной ни пытался делать, он натыкался на одну и ту же непробиваемую стену.

Шли дни, а Лиза словно в воду канула. Ее подруги с ним не общались. В конце концов он осознал жестокую правду: как и сказала Мелани, Лиза уехала и больше не вернется. Возможно, он никогда уже ее не увидит.

И никогда не узнает почему.

Некоторые ребята из общежития замечали, в каком Ной подавленном состоянии, жалели его и поили. Покупали столько выпивки, сколько он просил, а просил он много. Ной целиком забросил учебу и в декабре вернулся домой, охваченный жгучим чувством стыда и всепожирающим отчаянием.

Проснулся Ной рано и потратил несколько часов на то, чтобы собраться. В его распоряжении был только один рюкзак — старый, с большой внешней алюминиевой рамой. Он сложил в него много вещей: палатку, спальный мешок, запас еды и одежды, несколько старых вестернов в мягких обложках, устаревший дорожный атлас, патроны для ружья и двух пистолетов, которые тоже собирался взять с собой, если место останется. Остальное он решил повесить на крепкий пояс для инструментов: две армейские фляги, охотничий нож и другие полезные вещи.

После жестокого внутреннего спора, он открыл уже упакованный рюкзак и втиснул туда две бутылки «Мэйкерс Марк», а также фунт травки. Не самое мудрое решение, но путешествие обещало быть долгим. Нужно будет как-то расслабляться время от времени.

Закончив, Ной вынес рюкзак на крыльцо и прислонил к перилам, надел пояс для инструментов, вернулся в хижину за ружьем. Хватило одного взгляда, чтобы годы одиночества, проведенные здесь, вспыхнули в памяти. Ной с удивлением осознал, что, несмотря на суровую школу выживания, которую он здесь прошел, он не будет скучать по этому месту. Оно не оставило никаких приятных воспоминаний. Печальное убежище отшельника.

Вернувшись на крыльцо, он прислонил ружье к перилам, рядом с рюкзаком, и сел на верхнюю ступеньку. Посмотрел, прищурившись, на яркий солнечный свет, достал из кобуры на поясе револьвер и положил рядом с собой, затем вытащил из заднего кармана брюк единственное фото Лизы Томас, которое у него осталось.

Снимок был сделан в фотобудке. Они с Лизой гримасничали на камеру, как и остальные пользовавшиеся этим устройством молодые пары, но на самом последнем снимке на ленте лицо Лизы почему-то было нормальным. Она улыбалась и была такой же красивой, какой Ной ее запомнил. Он рассматривал фото и гадал, насколько она изменилась за эти семь лет, если осталась жива.

Ной не испытывал иллюзий. Он догадывался, что она почти наверняка мертва, но не мог не строить предположений. Если Лиза пережила конец света, то последние семь лет она провела в отчаянной, бесконечной борьбе за собственную жизнь. Стала более жесткой и суровой. Хотя и без апокалипсиса она наверняка бы изменилась. Внезапная смерть родителей наверняка одним махом разрушила прежнюю Лизу. Он думал об этом в первые месяцы после позорного возвращения домой из колледжа. Ему отчаянно хотелось обнять и утешить ее, подставить ей плечо в трудную минуту.