Алла Щедрина - Гюрза

Фест покривился:

- Да все то же…

- Проблема отцов и детей? – ехидно подколола брата Атана. – И что стряслось на этот раз?

- Папа в коридоре с Сусликом столкнулся. Не очень трезвым. А тот с перепою его не узнал, целоваться полез.

Атана расхохоталась. Суслик – талантливый танцовщик, подобно многим представителям своей профессии предпочитал исключительно мужчин. Но если в трезвом виде он вел себя вполне адекватно, то напившись, приставал ко всем подряд. Мужчинам, естественно.

- Суслик хоть живой остался?

- Да что ему сделается. Ну фонарь под глаз ему папа поставил. Красочный. И еще заклинанием сверху приложил, чтобы магически свести нельзя было… А на следующий день больше трех часов читал мне нотацию, что он приходит вечером домой уставший и ему хочется спокойно отдохнуть, а не вправлять мозги озабоченным нетрезвым соплякам, не сталкиваться в коридорах с трахающимися парочками, как будто им спален мало, и не попадать под идиотские «шутовские» заклинания тех же нетрезвых сопляков.

Атана посмеивалась – вообще-то богемная жизнь Феста действительно временами создавала окружающим некоторые… неудобства. У брата частенько спонтанно возникали вечеринки или просто попойки, и подвыпившие гости, не ограничиваясь его комнатами, разбредались по всему дому. Так что накладки в виде неприятных встреч или просто докучливых нетрезвых посетителей, выпроводить которых было достаточно проблемно, случались.

Девушка даже вынуждена была поставить на вход в свои комнаты «защитку» которая любого, к ней ломанувшегося, награждало на сутки отвратительнейшим запахом, не перебивавшимся никакими парфюмами и не снимающимся никакими заклинаниями. Зато через каких-то пару месяцев проблема незваных гостей, забредающих в нетрезвом виде, исчезла.

- В общем, я решил подобрать себе отдельное жилье – и мне будет спокойней, и родителям, и Рони. Она вон Цветочек недавно импотенцией на месяц наградила. Была не в духе, а он ей свой сомнительный мадригал посвятил. Еще и прочесть решил… как обычно.

Цветочком прозвали модного театрального режиссера, который помимо режиссуры занимался стихосложением, в нетрезвом виде доставая всех имевших неосторожность попасться ему на глаза своими посвящениями.

- И большой мадригал? – ухмыльнулась Атана.

- Часа на четыре, - тоже хмыкнул Фест. – Рони не выдержала на второй минуте. Правда, она еще минут пять честно пыталась отделаться от Цветочка приличными средствами.

- Я смотрю, с тех пор, как отселилась, у вас скучнее не стало.

- Без тебя - стало, - задумчиво сказал Фест.

Атана только вздохнула. В штыки ее «отделение» встретили Фест, Жорот и Лонг. Причем если Жорот ограничился беседой, в которой очень аргументированно объяснил почему, по его мнению, Атане рано жить самой, а Лонг высказывался исключительно ворчанием, то Фест долго доказывал сестре неразумность ее решения кучей разных способов. И очень расстроился, когда Атана все же поступила по-своему. Они даже с полгода не разговаривали… Но потом помирились, чему Атана была очень рада – брата она любила.

Перебираясь из комнаты в комнату, девушка одновременно сканировала каждую. Дом действительно был небольшой – кухня и две комнаты внизу и три комнаты наверху – одна просторная и две поменьше. В спальне на первом этаже девушка приостановилась. Здесь явственно ощущалась смерть. Вроде бы ненасильственная, но на всякий случай стоило посмотреть внимательней.

Сосредоточившись, она проделала необходимые манипуляции и увидела висящий возле окна в воздухе - видимо, там когда-то стояла кровать - вполне четкий силуэт иссохшего старика. Банальная смерть от старости – несмотря на то, что маги могли продлевать свою жизнь на тысячелетия, наступал момент, когда никакая магия не в состоянии была дальше удерживать жизнь в телесной оболочке. Маг старился буквально в несколько недель и умирал. Именно тот случай.

- Что-то не так? – уточнил Фест.

- Тут умер маг. Своей смертью, так что проблем быть не должно. Пошли дальше.

Атана обнаружила еще одно такое же место смерти, только старухи, на втором этаже. Наверное, семейная пара… Собственно, кроме этих двух смертей, дом был чист.

Напоследок девушка вышла наружу, полюбовалась на парк, точнее, на стоящие темной стеной деревья, и заодно на светящийся объемный герб Линго, красующийся над парадным входом в дом. Уже проявился, надо же… Вздыбившийся волк, развернутый ощерившийся мордой к зрителям. Выглядел зверь эффектно, и Атане очень нравился.