Олег Евсюнин - Экспериментальный полет

— Не все так просто. Если бы имя было вымышленным или забыто — полбеды. Генетическая экспертиза установила, что подобного человека практически не может существовать в более или менее обозримой современности. Понимаете, о чем я?

А вот этого бывший Главный диспетчер понять не мог.

— Он что, не человек?!

— Человек.

— Тогда кто он?

— Точнее — откуда он? Есть множество догадок. Лично я думаю — из нашего будущего.

Николай неторопливо вышел из здания клиники, размеренно проследовал по главной аллее парка и также спокойно, не убыстряя шага, миновал раскрытые больничные ворота. Только уже находясь на улице он обернулся, поискал глазами видеокамеру и еле заметно кивнул в ее сторону. Он знал, за ним пока еще наблюдают, но стоит ему пройти еще несколько шагов — и вот она, настоящая свобода. Наконец-то.

Как он мечтал об этом все последние три с лишним года, безвылазно проведенных вот на этом пятачке, за кованной ажурной оградой, когда лишь изредка разрешалось совершить краткий экскурсионный выход, да и то под пристальным контролем приставленного врача и пары внушительного вида санитаров. Три с лишним года главные светила науки все никак не могли решить вопрос о возможности возвращения его в общество. И вот свершилось. Хотелось бежать и замереть одновременно. И даже нависшие над городом облака, обещавшие вот-вот пролиться дождем и прохладный сырой осенний ветер, гуляющий вдоль немноголюдных улиц, не могли нарушить того благостного состояния, которое он сейчас испытывал.

Ура, я на свободе!

Николай плохо помнил, как именно попал в Красноярский областной медицинский центр. Вроде бы был вертолет, затем каталка, может быть, даже машина. Полностью пришел в себя уже лежа на кровати с туго замотанной грудной клеткой и перевязанной головой. Первоначально даже не осознал, что находится в больнице. Ведь вокруг была огромная комната, уставленная вполне обычной мебелью, да и в помещении рядом с ним никого не было. Но стоило ему лишь чуть-чуть пошевелиться, как тут же появилась довольно симпатичная медсестра, а за ней человек пять докторов. Быстро проверив его самочувствие они, тихо посовещавшись, задали несколько первых вопросов. Так началась его больничная эпопея.

Сначала собственно лечение. Несмотря на довольно солидный возраст, на Бойо все заживало как на собаке. Ребра и ключица срослись в три недели, потом давящие повязки сняли, а благодаря современным препаратам небольшая контузия рассосалась и того быстрее. Мир обрел объем, разрешили вставать с кровати и даже немного заниматься физкультурой, для чего в палате поставили несколько тренажеров. Но все равно его свобода ограничивалась только этими стенами да краткими прогулками в парке под надзором врачей с категорическим запретом от общения с другими пациентами.

Николая все расспрашивали об устройстве его звездолета. Удивительно, зачем? Требовалось отвечать. Было понятно, проверяют на вменяемость, и так уж устроены врачи, что, если заподозрят хоть малейшие отклонение, залечат. Так что здесь надо было соблюдать особую осторожность. Больше ссылаться на частичную потерю памяти и меньше говорить. Да и вопросы все были какими-то недалекими, будто господа эксперты только от Бойо впервые и услышали об «Ассоциативном» и его экспедиции.

Так прошел месяц, а может быть и более госпитального режима. И вот на одной из прогулок, случайно подобрав кем-то оставленную на скамейке газету, Бойо впервые получил возможность хотя бы узнать последние известия из того мира, куда его не пускали. Он никогда не любил прессу с ее перемалыванием жаренных фактов, предоставленных на потребу публике в красочной оболочке, но сейчас… Сейчас он взахлеб погрузился в этот мир, проглатывая все, даже передовицу с извечными лозунгами «мы лучше всех». И чем больше он вчитывался, тем явственнее у него становилось ощущение некоего «дежавю», будто все это он давно уже где-то видел и слышал.

Дочитав газету, Николай аккуратно сложил ее и положил обратно на скамейку. Взгляд невольно скользнул по самым первым строчкам, туда, сразу под название, где находится дата выпуска. Нет, сначала он даже ни на что не обратил внимания, но какой-то червячок сомнения заставил вернуться глаза туда еще раз. Когда же смысл увиденного дошел до сознания, Бойо оцепенел. Это была старая газета! Она была выпущена за несколько лет до рождения Николая, но выглядела абсолютно свежей!