Иван Лебедин - Империя. Наследие владык

Спустя некоторое время, незаметно для себя, Правитель Зарины оказался у покоев сестры. Судя по всему, девушка также не спала, и брат постучал в высокую двустворчатую резную деревянную дверь, украшенную каменьями.

Дверь ему открыла, склонившись в почтительном поклоне, одна из фрейлин.

– Почему не спишь? – с ласковой улыбкой глядя на сестру, сидящую на пуфике у туалетного столика, спросил Верховный зарас.

– Я так волнуюсь в преддверии прибытия Алексио, боюсь произвести на него не то впечатление, – ответила Динайри, склонив на бок свою изящную головку с копной густых черных волос, струящихся по ее плечам и ниспадающих на толстый ковер, в котором тонули ее стройные ножки.

Амонис сел на соседний с ней пуфик и оглядел хрупкую фигурку своей сестры, затем повернулся к фрейлинам, которые тут же поняли намек и покинули помещение.

– Ты очень красива, – произнеся эти слова, Правитель Зарины ни на йоту не покривил душой, поскольку ни разу не встречал женщины прекрасней его младшей сестры. В ней было идеально все: изящная, но одновременно с тем женственная невысокая фигура, точеное лицо с легким румянцем на щеках, глаза насыщенного изумрудного оттенка, длинные пышные ресницы, от природы алые губы.

Динайри не требовалась косметика, чтобы быть красивой. Она была идеальной невестой для наследника огромного Государства, в состав которого входило более двухсот планет.

– Я понимаю твое волнение, но тебе следует поспать. Вряд ли черные круги под глазами приумножат твою красоту.

– А ты-то сам чего не спишь? У тебя завтра не менее тяжелый день, – в свою очередь поинтересовалась девушка.

– Это верно, но все же очаровывать принца предстоит тебе, – напомнил, прищурившись, Амонис.

– Но их визит ведь формален, все уже решено? – уточнила сестра.

– И тем не менее не стоит давать повод Императору пожалеть о своем решении, – в голосе Правителя Зарины послышался приказной тон.

– Прости, – вскочила Динайри, – считай, что я уже сплю.

– Правильное решение, – произнес брат, поднимаясь с пуфика.

Девушка юркнула под одеяло, Верховный зарас же покинул покои сестры, перед выходом приказав прислуге не включать свет до утра.

Солнце только появлялось над горизонтом, и над космопортом еще не успел развеяться утренний туман, когда три Имперских корабля пошли на снижение.

Амонис, сложив руки на груди, наблюдал за посадкой. Ветер развевал его распущенные волосы и подол длинного, расшитого тонкой золотой нитью белоснежного одеяния. Верный Барий и несколько слуг стояли подле своего Господина, готовые выполнить любой приказ.

Как только межпланетники плавно снизились и коснулись распорками поверхности, Верховный зарас направился к ним, свита двигалась следом, не отставая.

Амонис поприветствовал Императора у трапа его корабля, знаменитого на всю Галактику «Звездного шторма» – чуда современной техники. На первый взгляд межпланетник казался даже хрупким, словно был сделан из стекла. Его четко очерченные грани переливались на солнце голубовато-серым цветом. Корабль поражал, даже пленил, заставляя неотрывно смотреть на себя, и Амонис никак не мог понять подобный феномен.

Он анализировал внешность межпланетника и не находил в нем ничего такого, чего не было бы в любом другом судне, но стоило его увидеть… и ты тут же становился рабом его мерцающих граней…

– Друг мой! – Император, седовласый статный мужчина с улыбчивыми голубыми глазами, спустился по трапу, в который трансформировался распахнутый люк его корабля, и заключил в объятья Верховного зараса.

Амонису было чуждо подобное проявление нежностей со стороны мужчины, пусть и Повелителя огромной Империи, но на его лице отражалась лишь радость и благоговение перед Великим монархом.

Когда Император разомкнул свои объятья, Амонис увидел позади него темноволосую кареглазую и смуглокожую красавицу Императрицу. Несмотря на двух взрослых сыновей, спустившихся следом за ней, она была по-прежнему свежа и молода и больше походила на дочь Правителя Империи, нежели на его супругу.

Поклонившись матери принцев Великого государства, Верховный зарас перевел взгляд на наследника престола, с которым уже встречался ранее.

Русоволосый и голубоглазый Алексио мог бы казаться молодой копией своего отца, если бы не беспокойный, даже немного нервный, постоянно бегающий взгляд.

Поклонившись и ему, Амонис сосредоточился на скромно стоящем позади своего царственного брата Николасе. Молодому человеку на вид было не более двадцати. Его рост был так же высок, как у отца и Алексио, но на этом их сходство заканчивалось. Все свои черты младший принц взял от матери: и цвет волос, и смуглый оттенок кожи, и даже карий цвет пытливых глаз.