Милена Завойчинская: Оранжевый цвет радуги

Лиллуко, как и все мы, уже была одета в длинное тонкое платье. Вчерашний ее наряд, брюки и тонкую черную рубашку, порванные во многих местах, скорее всего, служанки уничтожили. Здесь всегда так поступали. Рабыням не оставляли ни одной личной вещи, даже шпильки и заколки для волос отбирали. Я как-то поинтересовалась у Машшалы, для чего так поступать. Она сказала: Патагеш боится, что в личных вещах могут оказаться маячки или передатчики. Он не хотел рисковать.

Новенькой явно было некомфортно в длинном простом платье, и она периодически нервно одергивала подол, но молчала. И мы не лезли к ней. Не знаю, почему девушки не спешили общаться, но я приняла к сведению рассказ валтарки.

Сразу после обеда, прошедшего в мрачной тишине, я кивнула всем и ушла гулять. Привычно дошла до границы оазиса и уставилась на пустыню. Сегодня не было ветра, но после вчерашнего разгула самума барханы вокруг поменяли форму, так что теперь вид стал другим. И за неимением чего-либо иного приходилось смотреть на эти песчаные горы.

– Элишше, – раздался сзади голос, и я вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, увидела стоявшую сзади Лиллуко.

– Да?

– Хочу извиниться за свое вчерашнее поведение. Я была неоправданно резка и груба, прости. – Она подошла и встала рядом. На меня не смотрела, рассматривала красные пески за куполом.

– Ладно, – коротко ответила я и тоже повернулась к пустыне.

Какое-то время девушка молчала, и я в свою очередь не спешила с ней заговаривать.

– Я поговорила с шираки. Той служанкой, которая вчера показывала мне спальню, – заговорила новенькая после пятиминутной паузы. – Она рассказала про красный режим энергетического хлыста. Спасибо, что остановила меня. После замедляющих реакцию инъекций, которые мне вкололи, я бы не справилась.

– Ты бы и без инъекций вряд ли справилась, – со вздохом ответила я. – Здесь однажды была ританка, прошедшая генную модификацию. Чего только ей не добавили в организм. Настоящая машина смерти… Она надеялась, что сможет убить Патагеша, и набросилась на него. Так ее сначала парализовали, а потом отходили хлыстом. Она больше недели не могла встать с постели. Затем, конечно, отправили в медкапсулу, но до того… В итоге Патагеш продал ее не в гарем, а в один из публичных домов на Каллу. И поведал нам, оставшимся здесь, что именно ее ожидает. Сказал, что Калла – это планета публичных домов, притонов и игровых центров. Не знаю, правда ли это, но…

Лицо Лиллуко перекосилось от ярости, а пальцы согнулись, выпустив когти.

– Твари! Какие же твари! – прошипела девушка и зажмурилась. – Ненавижу!

Я промолчала. Мои ненависть и ярость уже перегорели. Невозможно столько времени подпитывать в себе эти чувства, если понимаешь, что выхода нет. Остается только терпеть и надеяться, что скоро все поменяется в лучшую сторону.

– Ты пробовала сбежать? – снова спросила она меня.

– Нет. В пустыне я и дня не проживу. К кабине телепортации незаметно пробраться невозможно, ее охраняют. А если бы даже и пробралась, то куда бежать? Я ведь ничего не помню. Даже не знаю, с какой я планеты, где моя семья. Если, конечно, она вообще есть… – добавила совсем тихо, но Лиллуко услышала.

– Должна быть. Ты не клон, я уверена, – твердо произнесла она.

– Хотелось бы верить, – усмехнулась чуть заметно. – Неприятно осознавать, что, возможно, тебя создали и ты – не нормальный человек.

Девушка совсем по-кошачьи фыркнула и передернула стоящими ушками.

– Лиллуко, прости за странный вопрос, но… Ты случайно не знаешь, что такое – неко? {1} 1 См. {11}

– Неко? – Она удивленно подняла брови. – Понятия не имею, что это такое. Первый раз слышу. А с чего такой вопрос?

– Да так. Откуда-то вдруг в голове всплыло это слово, когда увидела тебя. Почему-то подумалось, что ты – неко. Но я не знаю, что это.

– Нет, я не неко! – твердо ответила Лиллуко. – Я ниоки из клана Степных кугуаров. Тебе ведь валтарка уже сказала, что я с Керакато. – Она не спрашивала, утверждала.

– Да, но откуда ты знаешь, что Алилея мне об этом сказала? – удивилась я.

– Просто знаю. Не заморачивайся.

Стало понятно, что объяснений не будет, поэтому я замолчала. Смысл пытаться добиться ответа? Это ведь все равно ничего не изменит.

На ужин Триана, Тонсара и Алилея вышли в последний раз. Беседа не клеилась, у девчонок периодически к глазам подкатывали слезы, и мы дружно начинали хлюпать носами вместе с ними. А на рассвете следующего дня Патагеш их увез.