Варвара Еналь: Мы можем жить среди людей

– Ничего себе у тебя мысли. Надо попробовать. Надо действительно попробовать. Как же мы его назовем тогда?

– Не знаю. Пушистик, наверное. Он же такой пушистый.

– Пушистик? – Федор фыркнул. – Смешное имечко.

– Другой вопрос: что мы будем делать с детьми Второго уровня, когда им будет исполняться пятнадцать лет? Угроза перерождения никуда не делась.

– Мы будем их любить. Просто любить. Ты понимаешь меня? Делиться нашей любовью с ними и верить, что они тоже научатся любить. Любовь ведь изменяет людей, правильно?

– Правильно, но это нелегко. Иногда мне кажется, что это невозможно.

– Но мы попробуем. У нас должно получиться. У нас все получится.

Пушистику дали картошки и сыра. Он слопал все, смешно двигая головой и непрестанно мотая хвостиком-пумпочкой.

Таис и Федор тоже поели. Выпили какао. Таис снова обработала раны Федора, хотя тот и сопротивлялся и говорил, что все это ерунда и можно этим заняться позже.

Их капельки-наушники лежали на краю стола, вместе с планшетом. Сейчас хотелось побыть без свидетелей, чтобы никто их не слушал и не давал никаких советов. Совсем скоро они покинут гостеприимное убежище. Им предстоит выбраться наружу и снова закрыть проход. Запаять навсегда, оставив позади страшное прошлое.

– Может, взорвать всех этих фриков? – спросила Таис, делая еще одну кружку какао для Федора.

– Ну нет. Мы не станем убивать их, потому что они – это мы. А мы – это они. Нас навсегда будет связывать вирус в нашей крови. И мы всегда должны помнить, что может случиться с человечеством, когда теряется любовь. Мы будем милосердными, потому что мы все-таки не превратились в монстров. Так, Тай?

– Ладно, согласна. Тебе видней, штурман Шереметьев.

Федор лишь слабо улыбнулся в ответ. Правую руку он осторожно держал на весу. Пальцы слега припухли, кожа на тыльной стороне ладони покраснела. Таис нервничала, глядя на полоски лейкопластыря на его руке и на куски торчащих салфеток со следами крови. Надо бы срочно попасть на Второй уровень и полечить все эти раны как следует. Хватит ли Федору сил дойти?

– А знаешь, – тихо сказала она, – я вполне нормально общалась с Эммой сегодня. Ты заметил? Мы не ссорились вообще.

– Угу. – Федор кивнул и невозмутимо сказал: – Уверен, что ты еще не раз с ней поссоришься, я же тебя знаю.

Таис хмыкнула. Он действительно ее знает. Очень хорошо знает и все равно любит. Такую, какая есть. Злую, резкую, раздражительную и наглую. Торопливую и решительную. Смелую и ловкую. Наверное, это еще одно свойство любви – принимать людей такими, какие они есть.

И, раз она любит Федора, она тоже так сумеет. И Эмму сможет принять, и Колючего. У нее должно получиться, у нее уже получается.

После еды, медленно передвигаясь и действуя одной левой рукой, Федор осмотрел планшеты, которые были в этих двух комнатах.

– Интересно тут, – проговорил он, нажал на что-то в разъемах стены, и раздался тихий, шипящий звук.

Часть противоположной стены отъехала в сторону, и перед Таис и Федором открылся удивительный вид. Через прочное стекло, занимавшее половину стены, они увидели Землю. Огромную, голубую. Красивую, нежную и необыкновенную.

– Значит, Земля все-таки есть, – тихо проговорил Федор, приблизившись к окну.

Таис ничего ему не ответила. Она смотрела во все глаза на белые и голубые разводы атмосферы, на огромные океаны, покрывающие большую часть планеты, и думала о том, что планета Земля все-таки их родина, хоть они никогда на ней и не были.

Наконец решили выбираться. Больше сидеть в рубках не было смысла. Закрыли окна, через которые видно было Землю. Выключили свет. Заряженный планшет, все еще издающий неслышные звуки тревоги, Таис повесила на плечо.

Спуск оказался мучительным и долгим. Держаться Федор мог только одной рукой, потому пришлось снова обвязать его тросом и держать изо всех сил, чтобы он не свалился. Все равно он неловко ступил на больную ногу и не смог сдержать крика. Все равно какое-то время ждали, пока утихнет боль и Федор сможет снова двигаться.

После долго ковыляли во тьме, пользуясь скупым светом фонарика.

У Таис сильно болела голова – видимо, начали сказываться последствия падения во время охоты. Ее немного подташнивало, самую малость, и специфические запахи животных казались просто отвратительными.

Пушистик неуклюже бежал за ними. Таис иногда оглядывалась и подзывала его за собой. Он тогда торопился, хотя ходил еще не очень уверенно и то и дело заплетался лапами и мотал своей довольно большой головой.