Валерий Быков - Королева ульев

Говорят, никто после Александра Македонского не мог завоевать Афганистан. Немезийцы сделали это часов за двенадцать. Причина их успеха заключалась в том, что они понимали простую истину, на войне не бывает гуманности и человечности, война это война. Если противник сопротивляется надо бить любым оружием и по нему и по всем его родственникам, соплеменникам, до тех пор, пока враг не признает полное поражение. После уничтожения большинства городов и поселений в стране, никто больше не смел даже исподтишка, просто кинуть камень в спину робота, даже дети, что уж говорить о том, чтобы выстрелить. Некоторые талибы, правда, считали, что на террор надо отвечать террором, но таких убили их собственные соплеменники, чтобы сохранить свою жизнь. Некоторые пытались уйти с автоматами в горы, чтобы воевать против жестокого врага, их убили свои же, потому что понимали, что расплата будет неимоверно жестокой. Порядок был наведён идеальный, и когда не многим выжившим Афганцам приказали сдать всё оружие и уничтожить все поля опиумного мака, они сдали всё оружие и сожгли все поля на следующий же день. Немезийцы знали, как наводить порядок, они исповедовали простую истину, вообще никогда и никак не нужно жалеть своего врага. Если собрался воевать, никакой человечности и гуманности быть не должно в помине, иначе война никогда не закончится. Если против тебя воюют открыто, используй оружие массового поражения уничтожь врага с минимальными потерями. Если враг начал партизанить, возьми в заложники и расстреляй семьи и детей всех партизан и тех, кто просто живёт в этой местности. Если уже сдавшийся враг подло выстрелил из-за угла и подбил твою бронемашину, уничтожь в ответ город, всех женщин и детей, не жалей никого, и никогда больше ни один партизан из-за угла по тебе подло не выстрелит, когда будет знать, что в ответ погибнет сто тысяч его соплеменников. Если бы НАТО исповедовало этот принцип, война в Афганистане была бы окончена быстро, очень быстро. Глупый Чингизхан в 13-ом веке, и Александр Македонский ещё до него, прекрасно это понимали, просвещённые земные политики 21-го века нет. Понимали это и немезийцы.

Александр Скрябов был молодым и здоровым парнем, ему был двадцать один год, он занимался спортом, учился в университете в Физ Техе и весьма не плохо. Он занимался на факультете занимавшимся созданием промышленных термоядерных реакторов в группе, занимавшейся лазерным термоядом. У него была девушка, красивая и достойная, его одногрупница, и он её очень любил, и планировал жениться, сразу, как возникнет возможность. Когда началось вторжение, он пересидел 36 часов особого режима со своими родителями дома. Электричество и интернет не выключили, и он просто сидел и болтал там на форумах. Когда роботы разослали приказы о назначении на работу, ему приказали явиться в призывной пункт на красной площади. Парень в тот момент ничего не заподозрил, наоборот даже обрадовался, что его послали не на завод. Он как обычно попрощался с родителями, и поехал на красную площадь на метро.

Он вышел со станции метро, прошёл несколько сотен метров и очутился на красной площади. Она не была пуста, вся красная площадь была заставлена какими-то машинами, часть красной площади вообще была превращена в настоящий космодром аэропорт, с неё взлетали аппараты пришельцев и уносились куда-то ввысь. К парню подошёл один из андроидов и сразу обратился по имени, считав чип паспорт помещённый ему в шею.

— Александр Скрябов, следуй за мной.

— А что куда?

— На генетическую экспертизу.

— Зачем?

— Потому что так приказано.

Парень проследовал за роботом, они прошли вдоль металлических конструкций, пунктов приёма, в которых толпилось много других молодых людей, пока не оказались напротив металлической конструкции, тут была очередь, несколько человек.

— Займи очередь, пройдёшь генетическую экспертизу, тебе прикажут, что делать дальше.

— Хорошо.

Робот, пристроив Александра, удалился.

— А зачем нас всех здесь собрали?

— Не знаю, вот стоим, проходим какие-то проверки, я сам сюда подошёл только что, но у них на нас уже есть порядочный воз информации, на каждого.

— Александр Скрябов, садитесь сюда.

Парень повиновался, это было кресло, у него было несколько десятков каких-то иголок, их вводили в тело, и вероятно было больно. Но Александр уже видел, что другие люди садились в это кресло, в них вводили иглы, они вскрикивали от боли, после чего, спустя несколько секунд, иглы покидали их тело, и всё было нормально, такая садистская с виду, но безопасная для жизни операция. Он сел, зажал в руках подлокотники, иглы зачистили каким-то полем, искровым разрядом, чтобы не заразить его ничем от крови предыдущего человека. Когда в него ввели иглы, он вскрикнул, это было больно, резко и неожиданно, но он вытерпел, ничего больше и не оставалось. Ил выдвинулись из его тела.