Алеш Обровски - Черепа

Стащив с головы набитую грязью стеклянную колбу, Аспер долго плевался, боясь вздохнуть полной грудью, чтобы не захлебнуться. Серая каша была повсюду. Часть бронепластин с доспехов пришлось сбросить. Очистив кое-как рот и нос, протерев глаза, он выбрался из жижи и попытался сориентироваться.

Лил дождь, ветер сохранял умеренную силу. Знакомой скалы не было на месте. Комплекс виднелся где-то в другой стороне. Видимо, после падения Аспера таскало ветром еще какое-то время и уволокло далеко от места крушения транспорта. То, что он остался жив при всем этом, можно было списать на чудо или невероятное везение.

Стрелок осмотрелся.

Джунгли остались позади, но под ногами все еще сохранялся плотный травяной покров, с торчащим кое-где кустарником. Все это дело было залито грязью и присыпано мелким мусором, в основном растительного происхождения. Помимо этого в поле зрения попались несколько поваленных деревьев.

Небольшой отряд солдат, которых он не сразу заметил на фоне общей серости, непрерывно озираясь и пригибаясь при каждом порыве ветра, спешил в его сторону. Аспер проверил винтовку. Оружие не потерялось благодаря крепкому ремню, и, к счастью, не пострадало, даже оптика не сбилась. Он выбрался из грязи и засел за поваленными деревьями, пытаясь держать винтовку горизонтально и чувствуя, как силы быстро покидают его. Сказывалась нехватка кислорода.

Дышать становилось все труднее. В ушах появился гул, а звуки дождя и шум ветра стали далекими и звонкими. Изображение в оптическом прицеле начало плясать.

Аспер медлил. Открыть стрельбу сейчас, значит позволить обнаружить себя, если противник уже этого не сделал. Не стрелять, – все равно найдут. В любом случае, последует немедленная и неизбежная ликвидация. Если бы он твердо стоял на ногах, то перещелкал бы эту стайку за пару минут, но отключка, похоже, произойдет гораздо раньше.

Перед глазами поплыло.

Понимая, что сейчас вырубится, Аспер успел отстегнуть оружие и сунуть винтовку между очень кстати подвернувшимися валунами. Оставалось только отползти в сторону.

Кто-то пнул его в бок. Аспер поморщился от боли. Он не видел, что произошло, но был уверен, что это был именно пинок, по крайней мере, это соответствовало ощущениям. Он вспомнил, как его обнаружили, как тащили за ноги, предварительно побив. Вспомнил, как ударялся головой о гладкие камни и как испытывал облегчение, когда она попадала на мягкую листву, в грязь или оказывалась в луже.

– Подъем! – прозвучал резкий приказ.

Аспер открыл глаза и, перевернувшись на живот, кое-как встал на колени. Выше подняться не получилось, ибо руки оказались связанными за спиной. Не удержав равновесие, он повалился вперед и брякнулся лбом об пол. Нестерпимо хотелось пить. Рот до сих пор был забит грязью, которая к этому времени высохла и стала скрипеть на зубах.

Потекла слюна, но утереться возможности также не было.

Чья-то рука схватила его за шкирку, словно котенка, и легко придала ему вертикальное положение, оставив стоять на коленях.

Аспер глянул в сторону, стараясь не поднимать головы: командир Праеф, Бенк, Виз и еще четверо, кого он не смог распознать. Все они тоже стояли на коленях со связанными за спиной руками. Итого, восемь человек, включая его самого. Почти половина отряда.

Не хватает шестерых.

Двое были в челноке и, несомненно, погибли. Еще трое, видимо, были убиты во время боя, либо смогли сбежать. Судьба наводчика оставалась неизвестной.

Аспер осмелился посмотреть перед собой.

Увиденное не особо информировало: небольшое помещение, типа пропускника, с металлическим решетчатым полом, покрытыми ржавчиной стенами и заляпанным грязью окном, с бронированным стеклом. Мебель отсутствовала, впрочем, в пропускниках ее никогда не было. Единственным предметом обстановки служила лишь синоптическая карта с ползающими по ней символами, среди которых встречались частые изображения черепов – белого, желтого и красного цветов.

Аспер оторвался от карты, бросив попытки определить свое местонахождение, и сфокусировался на происходящем.

Крупный коротко остриженный человек лет сорока, с грубыми чертами лица и весьма развитой мускулатурой прохаживался туда-сюда, периодически передергивая затвор пистолета. Патроны при этом вылетали из приемника и с легким звоном падали на пол. Человек, несомненно, был военным, об этом красноречиво говорила выправка да покрытые шрамами запястья и лицо. Помимо этого, он был в военной форме, хотя форму мог напялить на себя кто угодно.