Владимир Крышталёв - Завещание из космоса

Место, где на фоне звездного неба возвышалась "цистерна", Стас узнал сразу. Тропинка шла по краю поляны, а затем резко сворачивала к реке. По другую сторону, за поляной, расположился небольшой песчаный холм, на котором росла одинокая акация. В общих чертах рисунок хорошо совпадал с той картинкой, что отпечаталась в мозгу Стаса, хотя при дневном освещении предметы казались ниже, а цвета и тысячи мелких деталей сбивали с толку.

– Значит, вот тут стоял космический корабль, – пробормотал Стас.

Это бесхитростное признание сработало удивительным образом. С самого момента пробуждения Стас то и дело возвращался мыслями к произошедшему, но только сейчас он по-настоящему осознал: другие цивилизации действительно существуют. Межзвездные путешествия возможны.

Навалилась слабость. Стас присел на траву и посмотрел в пронзительно-голубую высь.

Аня не вернется. Она ворвалась в его жизнь всего на один день, чтобы увлечь собой и несбыточными мечтами. А что теперь?

Возможно, вернувшись домой, Аня расскажет о населенной планете в отдаленном секторе галактики. Если любопытство присуще людям ее цивилизации, сюда, может быть, отправят экспедицию. Землян будут изучать – скорее всего, негласно. Потом инопланетяне объявятся, установят что-то вроде дипломатических отношений, откроют секреты путешествий быстрее света, и Земля войдет в галактическое содружество.

Логично?

Это еще как посмотреть…

Все зависит от намерений инопланетян, от их интересов и моральных норм, от экономической и политической целесообразности. Имеет ли смысл устанавливать контакт с неразвитой цивилизацией, до которой нужно добираться целый год? Ну, изучать – это еще куда ни шло, но вот открывать себя?.. приглашать в воображаемое галактическое содружество?..

Однако даже в идеальном случае соотечественники Ани высадятся на Земле лишь через много лет, поскольку научные экспедиции не составляются впопыхах. А до межзвездных путешествий Стас вряд ли вообще доживет.

Что же остается?

– Жить, – ответил Стас сам себе, поднимаясь. – Просто жить.

Он исследовал полянку и в нескольких местах обнаружил вмятины. Земля продавилась под чем-то тяжелым, однако трава не успела пожелтеть. Это означало, что корабль находился здесь совсем недолго.

Стас кивнул, продолжая монолог:

– Все правильно, она ведь путешествовала. За несколько месяцев изъездила полмира. Пять языков…

Но почему их встреча произошла именно в последний день перед ее отлетом? Насмешка судьбы?

Устав от своих исследований, Стас взобрался на холм, устроился под акацией и до глубокой ночи наблюдал за небом.

***

Прошла неделя, затем другая, третья. Солнечный август сменился дождливым сентябрем. Люди с зонтиками прыгали через лужи и торопились к замызганным маршруткам. Серые тучи навевали тоску.

Стас продолжал сочинять статьи, но делал это без энтузиазма, по привычке. Зато полянку на берегу он посещал едва ли не каждый день. Его тянуло туда, словно магнитом. Стас понимал, что ведет себя неразумно, что инопланетянка не прилетит назад, – и все-таки не выдерживал, бросал текст на середине слова, спешил к месту их расставания. А убедившись, что там все осталось без изменений, часами бродил по улицам и вглядывался украдкой в лица прохожих.

"Так сходят с ума, – увещевал себя он. – Этим нужно переболеть. Все пройдет, и жизнь снова наладится".

Но голос рассудка звучал впустую. Жизнь никогда не наладится. В тридцать лет он так и не нашел своего места в мире. Упустил все шансы – вплоть до последнего. Он неудачник, самый обыкновенный неудачник.

Наступил октябрь. Дожди прекратились, однако хмурые тучи продолжали тянуться бесконечной чередой, а промозглый ветер выдувал из-под куртки тепло. Листья исподволь желтели и облетали, хотя значительная часть все еще оставалась зеленой. Лишь изредка проглядывал кусочек неба – глубокого, манящего.

В один из таких холодных осенних дней Стас отправился к месту, успевшему стать любимым. Он вряд ли мог внятно объяснить причину своих регулярных паломничеств. Даже если допустить, что девушка вернется, – с какой вероятностью она посадит корабль именно здесь? Разве мало на свете удобных площадок для приземления?

Погруженный в себя, он вышел к знакомой поляне. И застыл, испытав то ли удивление, то ли испуг.

Большая ржавая цистерна лежала на боку, закрывая собой холм и часть одинокой акации. Казалось, она покоится здесь очень давно: нижняя часть успела врасти в землю, а в щелях и выемках образовался слой почвы, удерживающий высохшие стебельки травы. Людей поблизости не было, только ветер шелестел листвой.